Сезон охоты

— Мне пора. — Элика приникла к окну. Выискала среди небесных огней городские часы. — Мы с отцом на девять собрались в театр. Гастроли дэльской труппы из восемнадцатого сектора. Говорят, смотрится эксцентрично.

Николай неожиданно успокоился.

— Встретимся в менее домашней обстановке?

— Ну… — Элика смутилась. — Я подумаю. Свяжись со мной.

— Ловлю на слове. — Николай хмыкнул. С необъяснимым спокойствием понял: ему, как говорится, не светит.

Элика скрылась — дивным светлым образом в ночных тенях. Единым усилием воли истребив мысли о ней, Николай отправился спать. На завтрашний день запланирован исключительно отдых. Видят боги, так тому и быть.

…Утреннее небо играючи обволакивало флайт, летевший к городской окраине. Урбанистический пейзаж новостроек, строгие шпили средневекового квартала, перья облаков и транспортные проблесковые огни — полет щедро одаривал впечатлениями разыгравшееся любопытство. Николай в сотый раз проверил экипировку. Туалетные принадлежности, палатка, взятая в туристическом агентстве, пищевой синтезатор, бытовая мелочевка, запасная одежда — достаточно для комфортного визита на природу. Благо лететь недалеко — к Алой реке, что протекала километрах в пятидесяти от городской черты — среди девственных рощ и полей, как уверяли турагенты.

Путешествие к Восточному океану он забраковал — там сейчас от туристов не протолкнуться. А биться за место под солнцем не хотелось. Одиночество предпочтительней — время подумать, осмыслить события, наметить планы. Адаптационная программа трещала по швам, ее необходимо менять и лучше выйти на руководство КОМСКа с правильно сформулированными предложениями. Диссонанс в душе требовал решения.

Николай сверился с часами. Ровно на сороковой минуте полета тронул штурвал ручного управления. Флайт устремился к травяному ковру. Спустя пару секунд гул двигателей сменился щебетом птиц. Тихо плеснула вода, омывая сокрытую ивой заводь.

— Алая. — Николай выбрался на берег. Красное глинистое дно реки объясняло название. Речные красоты потрясали, наполняли чувства легкой ностальгией. Воздух чист и свеж.

Он неспешно установил палатку, развернул бытовое оборудование. Правильный отдых не терпел суеты. Возможность мирно устроиться над речным откосом и в ленивых токах мысли обдумать меню обеда почиталось за счастье. Пока пищевой синтезатор с довольным урчанием перерабатывал сырье, Николай искупнулся в чистой прохладе… и всецело погрузился в нирвану.

Вечер рванул звездами и всполохами костра. Сидя на замшелом валуне, Николай обстоятельно хлебал уху и наблюдал за вереницей искр, что уносились ввысь.

Миг истины, единения и красоты.

«Сортирчик бы» — Он зевнул: усталость сковывала веки. Борьба длилась недолго; спустя полчаса Николай перебрался в палатку, притерся к неровностям матраса и стремительно провалился в сон.

Знакомое одуванчиковое поле вспучилось белой полусферой. «Что-то новое», — вспыхнула мысль. И пропала, растворенная болью.

Небо полоснул отчаянный крик…

Глава 5

Холодный и одновременно обжигающий снежный вихрь захлестнул Николая, увлек на дно… Трепет свечи; далекий огонек сознания неумолимо мерк, вопреки стараниям. «Нет!» — хрип несуществующего горла.

Стальные иглы окрасились призрачной кровью. Раздираемый ими Николай корчился в судорогах, ломая суставы и плоть, взлетая и падая, молясь и отчаянно ругаясь… пока не канул в бездну тьмы.

Вселенская чернь отнюдь не пуста. Ее переполняли острые грани и углы, что двигались, скрежетали, растирая человека.

Хватит…

Он устремился в никуда, пробил грудью заслон… Летел, бежал, хромал и полз. Крохотное усилие растянулось в бесконечность. Удар, другой, третий; вселенский метроном замедлялся, смеясь над человеком.

Алую гладь реки и вековые сосны резанул новый яростный вопль. Смяв палатку, Николай вскочил и содрогнулся. Тело пронзил озноб, не смотря на утренние потоки тепла. Солнце и птицы реяли над лиственными кронами — обыденно, привычно. Николай пошатнулся — мышцы готовы лопнуть от стремления действовать…

Как паралитик он двинулся к реке. Необходимо сбросить напряжение, иначе неистовство энергии убьет, разорвет на части, сожжет. Не осознавая содеянное, Николай прыгнул в синеву неба. Воздух ударил в лицо, мелькнул внизу алый разлив реки… Нелепо махая руками, он совершил несколько акробатических кульбитов, врезался в смолистую твердь дерева и рухнул на песчаный берег. Удивленно моргнул — ранее прыжок в сорок метров не входил в арсенал его талантов. Мысли замерли — боль от ссадин притупила чувства. В голове набатом стучала кровь.

Детали ночных приключений терялись в дымке памяти, но сомневаться не приходилось:

— Сон.

Ему бы сейчас под крылышко к доктору Фэль — избавиться от груза проблем, прочистить разум. Но он справится — волю в кулак, шашку в руки…

— Пить, — завершил мысль Николай. Склонившись к водным бликам, он приготовился утолить жажду и вздрогнул. Речное дно распалось на тысячи стеклянных нитей, что ширились, росли, препарируя леса и небо. На смену реальности явился многоцветный частокол линий.