Сезон охоты на людей

Лучше позволить им уйти и положиться на то, что вскоре ему представится еще одна такая возможность, чем поторопиться и пустить насмарку все затраченные труды, все надежды и все обязанности, возложенные на его плечи.

«Нет. Ты поступил верно».

* * *

Счет уже шел не на месяцы. И даже не на дни. Донни остался всего день.

Один-единственный день.

Весь этот день он будет оформлять нужные документы. Потом ляжет спать, затем наступит послезавтра, подъем, в 8,00 прилетит вертушка, в 8.15 вылетит, и он будет на борту. Через час он окажется в Дананге, до 16.00 будет бегать с бумагами, а на закате в небо поднимется птица свободы, и еще через восемнадцать часов он окажется дома.

ПСВОСР. Предположительный срок возвращения по окончании службы за рубежом. Сколько народу мечтало об этом дне, фантазировало, выдумывало его себе! Для его поколения, поколения людей, посланных выполнять долг, который они не до конца понимали и который сделал их предметом особой ненависти в своей собственной стране, этот день был замечательным независимо от того, как он проходил. Не было никаких парадов, никаких монументов, никаких журнальных обложек, никакой кинохроники, никто не ожидал случая, чтобы назвать их героями. Просто для них наступал ПСВОСР, их личный крошечный кусочек рая.

Они зарабатывали его кровью и потом, он был невелик, но он был тем самым, что они получали.

Какое же это было ощущение! Донни никогда еще не испытывал столь сильного и всепоглощающего чувства. Оно пронизывало его до костей, оно владело его душой. Никакая радость не была настолько чистой. В последний раз после ранения он испытывал только страх и боль – на протяжении всех месяцев, проведенных в дрянном госпитале. И никакого ПСВОСР.

А на сей раз – неполных двадцать четыре часа и ПСВОСР.

– Эй, Фенн!

Он повернул голову. Это был Махоуни, предводитель того антиСуэггеровского мятежа; это из-за него Донни кто-то пнул ногой по голове.

– А, это ты, – сказал Донни, поднимаясь с кровати.

– Знаешь что, я специально зашел, чтобы сказать тебе, как я сожалею о том, что между нами произошло. Ты отличный парень. И все закончилось прекрасно. Хочешь пожать мне руку?

– Конечно, – ответил Донни, который не умел подолгу держать зло на людей.

Второй ланс-капрал протянул ему руку, и он пожал ее.

– А как там Физерстоун?

– Отлично. Он через месяц и несколько дней вернется в мир. А вслед за ним и я. Ну да, два месяца с небольшим, и я заберусь в золотую птичку.

– Тебе, наверное, даже не придется ждать так долго. Я слышал, что Додж-сити собираются вот-вот передать вьетнамцам, и всех вас, парни, вернут домой раньше времени. Тебе даже не придется считать дни до ПСВОСР.

– Да, я тоже об этом слышал, но вряд ли стоит рассчитывать на то, что Корпус морской пехоты захочет мне что-нибудь подарить. Я рассчитываю только на ПСВОСР. Я дожидаюсь ПСВОСР, и я дома, и я свободен. Назад, на городские улицы, в Нью-Йорк-сити, в Большое Яблоко.

– Клёво, – сказал Донни. – Отлично проведешь время.

– Я бы с удовольствием расспросил тебя, каково это – чувствовать себя уже одной ногой дома, и даже купил бы тебе пива, но я знаю, что ты наверняка хочешь лечь спать и заставить завтра наступить поскорее. Ведь все уже закончено.

Такова была непреложная традиция: никто и никогда не выходил в поле в последний день перед отправкой домой.

– Ничего, там, в мире, как-нибудь встретимся, ты поставишь мне пива, и мы хорошенько посмеемся над всем этим.

– Это точно. Ты же будешь на базе? Ведь ты не выйдешь завтра вместе со Суэггером?

– Что-что?

– Ты завтра не выйдешь в поле вместе со Суэггером?

– О чем это ты говоришь?

– Я видел, как он с Фимстером, Брофи и парой кадровиков-сержантов закрылся в бункере S-2. Похоже, что он собирается на задание.

– Вот дерьмо, – сказал Донни.

– Да ты что? Сиди себе спокойно. Раз они тебя не зовут, так незачем и идти. Теперь уже нечего дергаться. Пора звать золотую птичку и лететь в землю, где реки текут медом среди берегов из «Милки вэй».

– Ага.

– Отправляйся с миром, брат.

– Мир, – ответил Донни, и Махоуни, пригнув голову в двери, вышел из хижины.

Донни снова улегся. Посмотрел на часы. Они показывали ровно двадцать два. Он попытался отвлечься от всего, попытался расслабиться. Все было отлично, все было спокойно, он мог тихо отдыхать после своих трудов.

Но какого дьявола затеял Суэггер?

Эта мысль неотступно грызла Донни. Что там еще такое? Это все сильнее и сильнее тревожило его.

«Он не может выйти в поле. Он же обещал».

Дерьмо.

Донни поднялся, выскочил из хижины и быстро прошел через лагерь к темному бункеру S-2, где он обнаружил Боба. Фимстера и Брофи, склонившихся над картами.

– Сэр, разрешите войти? – спросил он, закрыв за собой дверь.

– Фенн, черт возьми, что вы здесь делаете? – удивился Фимстер. – Вы сейчас должны приводить в порядок снаряжение, чтобы завтра сдать его на склад.

– Тут есть какая-то работа для «Сьерра-браво-четыре»?

– "Сьерра-браво-четыре" возвращается в мир, вот и вся работа для «Сьерра-браво-четыре», – сказал Боб.

– А мне кажется, что это очень похоже на совещание перед выходом на задание.

– Тебя это нисколько не касается.