Сезон соблазна

– Лучше не надо, причем вне зависимости от того, смотрят на нас или нет. Однако мне кажется, что твои опасения совершенно безосновательны. Ты прекрасно танцуешь, я это знаю. Сейчас зазвучит музыка, и мы начнем. Доверься мне, и все будет хорошо.

Подняв наконец голову, Джулия заглянула ему в глаза и доверчиво кивнула. Зазвучала музыка – мелодия в размере три четверти – и сразу же увлекла пары своим ритмом. Джеймс уверенно вел Джулию, обхватив рукой за талию, и они закружились в середине зала.

Бальный зал, казалось, ожил. Мириады свечей отражались в натертом до блеске паркете. Хрустальные люстры свешивались с высокого, украшенного причудливой лепниной потолка. В простенках между окнами стояли высокие зеркала в тяжелых резных рамах с позолотой. Отблески света играли на жемчужном ожерелье Джулии, ее глаза сияли, белокурые волосы отливали золотистым глянцем.

Вихрь вальса увлек Джулию. Сначала она улыбалась, а потом, когда Джеймс стал кружить ее быстрее, звонко засмеялась. Глядя в ее лучистые глаза, Джеймс чувствовал, как у него внутри все переворачивается. И в этот момент ему наконец-то стало совершенно ясно, что он никогда не позволит ей выйти замуж за сэра Стивена.

А Джулия просто таяла в его объятиях: похоже, и она испытывала к Джеймсу отнюдь не сестринские чувства…

– Знаешь, о чем я мечтала, с тех пор как приехала в Лондон? – негромко спросила Джулия, и ее дыхание коснулось его лица. – Сказать «черт возьми!» в переполненном зале. И вот я это сделала! Я произнесла эти слова, и никто ничего даже не заметил!

Джеймс запрокинул голову и расхохотался, но не столько над словами Джулии, сколько над собой, над своими нелепыми подозрениями. Мысли девушки были заняты вальсом, окружающей обстановкой, балом – чем угодно, а вовсе не им.

– Я очень рад, что ты осуществила свое самое сокровенное желание! Обещаю никому не говорить о твоем неприличном поведении.

– Мое самое заветное желание? – медленно проговорила Джулия, и ей вдруг захотелось сказать, какое оно на самом деле.

Сразу посерьезнев, она открыла было рот, однако Джеймс, не желая переводить разговор на личные темы, спросил беспечным тоном:

– Ну и как тебе бал?

Джулия подхватила эту тему и подробно рассказала о своих впечатлениях. Ее особенно поразило роскошное убранство дома и огромное количество горящих восковых свеч. Но Джулия не была бы Джулией, если бы не заговорила в конце концов о еде и не призналась, что за ужином наелась до отвала.

– Сегодня днем я очень нервничала и почти ничего не ела, поэтому у меня разыгрался волчий аппетит. Но, слава богу, я много танцевала, и это помогло мне избежать упреков со стороны тети Эстеллы. В конце концов, если потратил много сил, можно позволить себе поесть вволю. Впрочем, я не особенно прислушиваюсь к словам тетушки: она называет вульгарными многие поступки, которые я совершаю не задумываясь.

– Да, и один из них мне известен, – вырвалось у Джеймса, и он тут же пожалел о сказанном.

Джулию ошеломили его слова. У нее был такой вид, как будто ее ударили по лицу. Широко распахнутыми глазами, в которых затаилась боль, она некоторое время молча смотрела на партнера, потом наконец выдавила:

– Правда? И что же это такое?

Джеймс почувствовал себя мерзавцем – ни с того ни с сего обидел девушку, которую обожал, – но поскольку слова уже были произнесены, на вопрос Джулии пришлось ответить:

– Вы с сэром Стивеном танцевали два раза подряд.

Выражение боли сменилось на лице Джулии недоумением, и она возразила:

– Но что в этом плохого? Из-за двух танцев вряд ли может разгореться скандал.

– По правилам этикета это не возбраняется, – согласился виконт, – но нарекания может вызвать то, как вы танцевали.

Джеймс сделал ударение на слове «как», и его голос при этом был жестким и неумолимым. Таким тоном лорд Мэтисон обычно разговаривал с людьми, требуя немедленного повиновения. Джеймс всегда ненавидел этот тон, но, похоже, унаследовал его от отца.

– Я просто хочу, чтобы ты была осторожней и не давала баронету пустых надежд. Он может неправильно истолковать твое поведение и решить, что ты делаешь ему авансы.

Джулия изумленно уставилась на него, а затем, закатив глаза, взмолилась:

– О, пожалуйста, перестань! Сэр Стивен симпатичный джентльмен, но он не выделяет меня среди других молодых леди. Вон посмотри, он сейчас танцует с леди Каролиной Брэдли.

Ее ответ несколько успокоил Джеймса, и он решил прекратить этот неприятный разговор. Какое, собственно, дело ему до симпатий сэра Стивена? Может, баронет именно тот мужчина, которого искала Джулия…

Некоторое время они танцевали молча. «Раз-два-три, раз-два-три», – считала про себя Джулия. Джеймс ощущал под своей рукой ее упругое тело, но она, казалось, не замечала его волнения. Джулия выглядела спокойной и счастливой в его объятиях, целиком отдавалась музыке и танцу.

Глядя в ее радостное раскрасневшееся лицо, Джеймс чувствовал, как у него щемит сердце. Он не имел права ревновать ее и контролировать ее поступки, но без этой девушки жить не мог.