Сезон зверя

– А я, Верочка, с пятого класса мечтал быть только историком. Да-да, зачитывался Ключевским и Соловьевым, Карамзина под подушкой хранил. Помнил, кажется, не только дату каждой великой битвы Суворова и Ушакова, но и все сражения Александра Македонского знал не хуже. Хотел, конечно, поступить на исторический в Ленинградский университет, но мне очень прозрачно намекнули, что с моими репрессированными родителями надо выбрать какую-то менее общественную и публичную профессию. В науку меня с такой анкетой не пустят, в школе детей не доверят. И вообще, лучше бы уехать мне годков на пять – десять куда-нибудь далеко-далеко на Север. Я так и сделал: потихоньку, не высовываясь, отучился два года в Горном институте, а потом перевелся на заочное и завербовался в Якутию. Конечно, вначале нелегко пришлось, я и спичками-то только газ на кухне умел поджигать, а тут вдруг костер в дождь да на ветру разводить надо. В палатке при минус сорока в тайге ночевать. Натерпелся. А чего только не наслушался про свое интеллигентское воспитание. Но, в конце концов, притерся, жизнь научила.

– А когда родителей выпустили, оправдали, можно ведь было назад вернуться, на исторический поступить? – спросила Верка, глядя в пламя костра.

– Можно было. Но жизнь уже по другому руслу пошла. Я жениться успел, Наташку свою сюда из Питера перетащил. Слишком многое пришлось бы снова менять.

– И сильно жалеете, что все так сложилось? – сочувственно глянула ему в глаза Верка.

– Нет, не жалею, Верочка, – Белявский смахнул с лица наплывшую было грусть. – Геология – великая и прекрасная наука. И в конце концов, это же тоже история. История Земли. Может быть, еще более увлекательная, чем история человечества. Так ведь, Вадим Николаевич, или я не прав? – Белявский повернулся к Диметилу, который молча чистил картошку, но, конечно же, слышал всю последнюю часть разговора. – К слову сказать, Вера Васильевна, мы с Вадимом Николаевичем один и тот же Горный институт закончили. Правда, он значительно позже, но по тем же коридорам ходил и тем же профессорам зачеты сдавал…

– А я знаю, мне уже рассказали, – остановила его Верка.

– Это кто же смог опередить меня? – изобразил вопрос Белявский.

– Ваша Лена, техник-геолог.

– Значит, успели уже перед полем пошептаться? – улыбнулся Белявский. – И много она вам страшных тайн нашей Дабанской партии раскрыть успела?

– Не много. – Верка невольно глянула на Диметила, вспомнив, как рассказывала о нем Ленка. – Будьте спокойны, ничего особенно секретного.

Диметил, почувствовав ее взгляд и, видимо, догадавшись, о ком могли быть разговоры, опустил голову над миской с картошкой и порозовел. А Белявский повернулся к нему и повторил свой вопрос, на который так и не дождался ответа:

– Так все-таки что, на ваш взгляд, Вадим Николаевич, интересней: история или геология?

– Конечно геология. По крайней мере, для меня однозначно. А в школе… В школе я больше географию любил. Хотел стать капитаном дальнего плавания или полярником. Но и историей тоже интересовался. В таком месте жили, где о ней каждый день все вокруг напоминало.

– Это где же? – поинтересовалась Верка.

– В Березове. Есть такой особый городок в Тюменской области.

– Куда Петр II сослал в 1728 году светлейшего князя Меншикова, – подхватил Белявский, демонстрируя знание истории.

– Вот-вот, – подтвердил Диметил. – Но об этом в другой раз. Пора картошку спускать, а то мясо переварится.

– Это ты точно заметил, – согласился Белявский. – Сейчас посолим, бросим немного перчику, а вот лаврушку кидать не станем, чтобы естественный вкус мяса не перебивать. – Он обернулся к Верке. – Запомнила, как надо с барашком обращаться? Он в твоей геологической жизни первый, но, думаю, далеко не последний. А скольких же мы-то съели, души грешные! – Он помешал поварешкой в ведре и снова глянул на нее. – Чуешь, чуешь, Вера Васильевна, какой необыкновенный аромат идет? Изыск да и только! Царское блюдо!

Ужин и впрямь был царским. Сначала геологи ели нарезанное большими кусками свежее духовитое мясо, запивая его наваристым темным бульоном, а затем занялись жареной печенкой и сердцем.

– Ох, давненько я не едал свежатинки, – довольно заметил Белявский среди общей тишины и сосредоточенности. – А на вкус-то какова! Сразу видно, яловая была бараниха, ягнята не сосали, вот и нагуляла жирку.

– Чистейший минерал! – добавил Полковник, подцепив из ведра еще один увесистый кусок мяса и отерев рукавом пот со лба.

– Да, очень вкусно, – вежливо кивнул Зденек.

– Однако, без ребятиска чубуку мала-мала другой бывает. Совсем другой зирный бывает, – негромко заметил Афанасий, ловко отрезая якутским ножом мясо у самого рта. – Был ребятиска, недабно был. Однако, орел сабрал… – Он хитровато глянул сначала на студента, не поднимавшего головы от миски, потом на шурфовщика.

«Ишь, сволочь, специалист!.. Догадался, падла!» – выругался про себя Тамерлан, а вслух произнес небрежно:

– По крайней мере, на солонец одна вышла.