Сфера

— Гарри вернулся из сферы, и теперь вокруг нас эта невероятная морская жизнь… Мне это не нравится. Хотелось бы мне отсюда поскорее выбраться.

Он обнял ее и мягко произнес:

— Мы не можем отсюда выбраться.

— Знаю, — сказала она, и, тоже обняв его, заплакала, уткнувшись ему в плечо.

— Все в порядке…

— Ненавижу себя в такие минуты, — сказала она. — Просто ненавижу.

— Я понимаю…

— И ненавижу это место. Все здесь ненавижу. Ненавижу Барнса, и ненавижу Теда с его лекциями, и ненавижу дурацкие десерты Леви. Не хочу тут больше оставаться.

— Понимаю…

Она всхлипнула, затем внезапно отстранила его своими сильными руками, и, отвернувшись, вытерла глаза.

— Все в порядке. Спасибо тебе.

— Все хорошо, — ответил он.

Она все еще стояла к нему спиной.

— Где же этот чертов платок? — она высморкалась. — Только ничего не говори остальным…

— Ну разумеется.

Раздался звонок, напугав ее:

— Господи, что еще?

— Думаю, это обед, — просто сказал Норман.

Обед

— Не понимаю, как это можно есть, — кивнул Гарри на блюдо со спрутом.

— Это деликатес, — не согласился Норман. — Фаршированный спрут. — Только оказавшись за столом, он понял, как он зверски голоден. За едой он почувствовал себя лучше; в этом было что-то приятно обыденное — сидеть за столом, с ножом и вилкой в руках. Почти забывалось, где они находятся.

— Я больше люблю жареных, — сказала Тина.

— Жареные кальмары, — отозвался Барнс. — Отлично. Мое любимое блюдо.

— Я тоже люблю их жареными, — сказала Эдмундс. Она и за столом сидела чопорно, очень прямо, и ела очень аккуратно, и приборы клала правильно, как заметил Норман.

— А почему эти не поджарены?

— Мы не можем здесь прожаривать пищу, — пояснил Барнс. — Горячее масло забивает воздушные фильтры. Но и тушеное с овощами тоже очень неплохо.

— Ну, не знаю, как насчет спрута, но — креветки замечательные, — заявил Тед. — Правда, Гарри? — Тед и Гарри ели креветок.

— Превосходные креветки, — согласился Гарри. — Деликатесные.

— Знаете, кем я себя ощущаю? — сказал Тед. — Я чувствую себя Капитаном Немо. Помните, он жил под водой, питаясь дарами моря?

— «Двадцать тысяч лье под водой», — вспомнил Барнс.

— Джеймс Мэзон, — сказал Тед. — Помните, как он играл на органе? Ду-дy-дy, дa-дa-дa дaaaaa дa! Бах, Токката и Фуга До минор.

— И Кирк Дуглас.

— Кирк Дуглас был великолепен.

— Помните, как он сражался с гигантским спрутом?

— Это было великолепно.

— Помните, у Кирка Дугласа был топор?

— Да, и он отрубил одно из щупалец спрута.

— Этот фильм, — сказал Гарри, — пугал меня до смерти. Я смотрел его ребенком, и он жутко пугал меня.

— Я не думаю, чтобы он был таким страшным, — удивился Тед.

— Ты был старше.

— Ненамного.

— Нет, ты был старше. Для ребенка это было кошмаром. Наверно, поэтому я и сейчас не очень-то люблю спрутов.

— Ты не любишь спрутов, — сказал Тед, — потому что они отвратительные. И какие-то резиновые.

Барнс сказал:

— Из-за этого фильма я и решил стать моряком.

— Могу себе представить, — кивнул Тед. — Так потрясающе романтично. И чудеса прикладных наук. Кто там играл профессора?

— Профессора?

— Да, помните, там был профессор?

— Как-то смутно. Старый чудак.

— Норман! И ты не помнишь, кто играл профессора?

— Нет, не помню.

Тед спросил подозрительно:

— Ты опять наблюдаешь за нами, Норман?

— Что ты имеешь в виду?

— Анализируешь нас. Как будто мы душевнобольные.

— Да, — улыбнулся Норман. — Ну конечно.

— Ну и как мы тебе?

— Я бы назвал это показательным — группа ученых не может вспомнить, кто играл ученого в их любимом кино.

— Ну, это потому, что Кирк Дуглас играл героя. А ученый не был героем.

— Франко Тоун? — предположил Барнс. — Клод Рейнс?

— Нет, не думаю. Какой-то Фритц?

— Фритц Уэвер?

Они услышали щелчок, сип и затем звуки органа. Токката и Фуга до минор.

— Превосходно, — сказал Тед. — Я и не думал, что здесь есть музыка.

— Целая музыкальная библиотека, Тед, — сказала Эдмундс, возвращаясь к столу.

— Не думаю, чтобы это было подходящим для обеда, — заметил Барнс.

— А мне нравится, — блаженствовал Тед. — Не хватает только салата из морских трав. Его, кажется, всегда подавали к столу капитана Немо?

— Может, что-нибудь полегче? — спросил Барнс.

— Легче, чем морской салат?

— Легче, чем Бах.

— А как называлась подводная лодка?

— «Наутилус», — ответила Эдмундс.

— Ох, правда. «Наутилус».

— Потом так назвали атомную подлодку, которую построили в 1954-м, — добавила Эдмундс. И широко улыбнулась Теду.

— Точно, — сказал Тед. — Точно.

Норман подумал, что судьба посмеялась над Тедом, послав ему такую половину.

Эдмундс подошла к иллюминаторам и воскликнула:

— О, новые визитеры!

— Кто на этот раз? — быстро спросил Гарри.

Испуганно? — подумал Норман. Нет, просто быстро. Заинтересованно.

— Какие великолепные, — с чувством произнесла Эдмундс. — Похоже на маленьких медуз. Вокруг всего модуля. Нам необходимо заснять их. Как вы думаете, д-р Филдинг? Следует нам их заснять?

— Я думаю, что сейчас я ем, — немного резко ответил Тед.

Эдмундс казалась обескураженной. Следовало ожидать, подумал Норман. Она повернулась, чтобы выйти, остальные взглянули в иллюминатор. Но все продолжали оставаться за столом.