Сфера

— Думаю, ее неплохо бы держать рядом, — сказала Бет. Она сверилась со своими часами. — У нас целых четыре часа до загрузки в нее информации.

— Куча времени.

— Да.

Что до Нормана, то он все пытался подсчитать, смогут ли они продержаться целых шестнадцать часов.

Гарри сказал:

— Такие новости! А что вы оба, как висельники?

— Просто соображаем, удастся ли нам дождаться, — сказал Норман.

— А почему нет? — спросил Гарри.

— Джерри может предпринять что-то первым, — заявила Бет, приводя Нормана в дикое раздражение. Разве она не понимала, что говоря это, она прямо пересаживает идею в мозг Гарри?

— Мы не переживем новое нападение на модуль, — продолжала Бет.

Норман подумал: заткнись, Бет. Ты же прямо вносишь предложение.

— Нападение на модуль? — переспросил Гарри.

Норман быстро сказал:

— Гарри, думаю, нам с тобой нужно еще разок потолковать с Джерри.

— Правда? Зачем?

— Хочу попробовать, не удастся ли нам найти общий язык.

— Не думаю, — возразил Гарри, — чтобы это получилось.

— В любом случае, попытка не пытка, — сказал Норман, метнув взгляд на Бет. — Все же лучше попытаться.

Норман осознавал, что разговаривает он не с Джерри, а с какой-то частью Гарри. Бессознательной, теневой частью.

Справиться ли он с этим? Как ему действовать?

Он сидел перед экраном монитора и размышлял: «Что я, в сущности, знаю о Гарри?» Гарри, который вырос в Филадельфии — тощий, болезненно застенчивый подросток, весь в себе, математик-вундеркинд, над чьим даром потешались друзья и родные. Гарри сказал однажды, что когда он заинтересовался математикой, другие мальчишки гоняли мяч. Даже теперь Гарри ненавидел все игры, всякий спорт.

В молодости его так часто оскорбляли и унижали, что когда к нему пришло наконец признание, оно пришло к нему слишком поздно, как подозревал Норман. Вред уже был нанесен. Конечно, оно пришло слишком поздно, чтобы остановить надменного хвастуна.

Я ЗДЕСЬ НЕ БОЙТЕСЬ.

— Джерри.

ДА НОРМАН.

— У меня к тебе просьба.

МОЖЕШЬ ПОПРОСИТЬ.

— Джерри, многие наши сущности пропали, и наше жилище пострадало.

ЭТО Я ЗНАЮ. ТВОЯ ПРОСЬБА.

— Не мог ли ты перестать появляться?

НЕТ.

— Почему нет?

Я НЕ ХОЧУ ПЕРЕСТАВАТЬ.

Ну, подумал Норман, с этим можно и подождать. Не будем тратить время.

— Джерри, я знаю, что долгое время ты был в изоляции, многие века, и что ты чувствовал себя одиноким все это время. Ты чувствовал, что никто о тебе не заботится, не интересуется тобой, не хочет с тобой поиграть или разделить твои интересы.

ДА, ЭТО ПРАВДА.

— И теперь, наконец, ты можешь проявляться и ты наслаждаешься этим. Тебе нравится показывать нам то, что ты умеешь, чтобы произвести на нас впечатление.

ЭТО ПРАВДА.

— Чтобы мы уделяли тебе внимание.

ДА. МНЕ ЭТО НРАВИТСЯ.

— И это сработало. Мы уделяем тебе внимание.

ДА. Я ЭТО ЗНАЮ.

— Но твои манифестации вредят нам, Джерри.

МЕНЯ ЭТО НЕ ИНТЕРЕСУЕТ.

— И удивляют нас тоже.

Я РАД.

— Мы удивлены тем, Джерри, что ты попросту играешь с нами.

Я НЕ ЛЮБЛЮ ИГР. Я НЕ ИГРАЮ В ИГРЫ.

— Да, Джерри, это игра для тебя. Вид спорта.

НЕТ, ЭТО НЕ ТАК.

— Так, Джерри, — сказал Норман. — Это дурацкий спорт.

Стоя рядом с Норманом, Гарри сказал:

— Тебе что, так хочется ему перечить? Ты его доведешь до белого каления. Не думаю, что Джерри очень нравится, когда ему противоречат.

Уверен, что тебе это не нравится, подумал Норман. Но вслух произнес:

— Ну, я только хочу сказать Джерри правду о его собственном поведении. Он не делает ничего интересного.

О? НИЧЕГО ИНТЕРЕСНОГО?

— Нет. Ты злобный и дерзкий, Джерри.

И ТЫ СМЕЕШЬ ТАК СО МНОЙ РАЗГОВАРИВАТЬ?

— Да. Потому что ты поступаешь глупо.

— Эй, — сказал Гарри, — полегче с ним.

Я ЛЕГКО МОГУ ЗАСТАВИТЬ ТЕБЯ РАСКАЯТЬСЯ В ТВОИХ СЛОВАХ, НОРМАН.

Норман заметил, что словарь и синтаксис Джерри теперь стал безупречным. Претензия на наивность исчезла. Но и Норман ощущал себя сильнее, увереннее, по мере того, как продвигалась беседа. Теперь-то он знал, с кем разговаривает. Он говорил с детской частью другого человеческого существа.

У МЕНЯ СИЛЫ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ТЫ ВООБРАЖАЕШЬ.

— Я знаю, что у тебя есть сила, — согласился Норман. — Очень большая сила.

Гарри вдруг необычайно взволновался:

— Норман, ради всего святого! Ты же не хочешь, чтобы нас всех убили.

ПРИСЛУШАЙСЯ К ГАРРИ. ОН БЛАГОРАЗУМЕН.

— Нет, Джерри, — возразил Норман. — Гарри не благоразумен. Он просто боится.

ГАРРИ НЕ БОИТСЯ. СОВЕРШЕННО НЕ БОИТСЯ.

Норман решил парировать этот удар.

— Я говорю с тобой, Джерри, только с тобой. А ты из тех, кто вечно играет в игры.

ВСЕ ИГРЫ ДУРАЦКИЕ.

— Да, вот именно, Джерри, тебе они не подходят. ИГРЫ НЕИНТЕРЕСНЫ ИНТЕЛЛЕКТУ.

— Тогда перестань, Джерри. Прекрати свои манифестации.

Я МОГУ ПРЕКРАТИТЬ, КОГДА ЗАХОЧУ.

— Не уверен, что ты сможешь, Джерри.

ДА. СМОГУ.

— Так докажи это. Покончи с этими своими манифестациями.

Последовала долгая пауза. Они ждали ответа.

НОРМАН, ТВОИ ТРЮКИ И МАХИНАЦИИ ПРИМИТИВНЫ И, КСТАТИ, НЕВЕРОЯТНО СКУЧНЫ. МНЕ БОЛЬШЕ НЕИНТЕРЕСНО С ТОБОЙ РАЗГОВАРИВАТЬ. Я БУДУ ДЕЛАТЬ КАК РАЗ ТО, ЧТО МНЕ НРАВИТСЯ, И ПОЯВЛЯТЬСЯ, КАК МНЕ УГОДНО.

— Наш жилой модуль больше не выдержит твоих манифестаций, Джерри.

МНЕ ВСЕ РАВНО.

— Если ты разрушишь наш модуль, Гарри погибнет.

Гарри возразил: