Сфера

— Ну-ка, вспомни, как ты сказала, что сфера может нанести нам удар ниже пояса? — напомнил Норман. — Так же как вирус СПИДа наносит предательский удар по нашей иммунной системе, — туда, где мы меньше всего готовы бороться с ним. Примерно также действует сфера. Мы же привыкли думать все, что нам заблагорассудится, да и говорить тоже — слово не ранит. Но пословицы и поговорки только подчеркивают эту проблему, как будто удар палки или камня более болезненный, чем дурное слово. Но в какой-то момент слово становится не менее действенным, чем пресловутая палка, и может причинить нам не меньший вред. Наши мысли становятся явными, но что особенно мило — все наши мысли, и дурные и хорошие. А мы просто не готовы контролировать их, потому что нам никогда не приходилось делать этого раньше.

— Когда я была маленькой, — сказала Бет, — я часто злилась на свою мать, а когда она заболела раком, я чувствовала себя страшно виноватой…

— Да, — согласился Норман. — Детям свойственно так думать. Все дети верят, что их мысли имеют силу. А мы терпеливо разъясняем им, что так думать неверно и глупо. Конечно, — продолжал Норман, — есть и другие традиции отношения к мысли. Но когда в Библии говорится «не пожелай жены ближнего своего», мы склонны растолковывать это так, что прелюбодеяние запрещается. Но ведь в Библии сказано не совсем то. Там сказано, что сама мысль о прелюбодеянии наказуема так же, как и действие.

— А Гарри?

— Тебе что-нибудь известно о психологической теории Юнга?

— Подобные материи никогда не казались мне на что-то годными, — пожала плечами Бет.

— Ну, вот теперь и они сгодились, — сказал Норман и принялся объяснять: — Юнг порвал с Фрейдом в начале века и стал развивать собственную теорию. Юнг предположил, что в человеческой душе кроется нечто потаенное, что отразилось в наших древних преданиях и мифах. Одна из его идеей заключалась в том, что в каждой душе кроется своя темная сторона, которую он называл «тенью». Эта тень заключает в себе все тайные, неосознанные моменты человеческой души — склонность к садизму, ненависть и так далее. Юнг полагал, что людям необходимо познать свою теневую сторону. Но только некоторые это делают. Мы все предпочитаем думать, что все мы славные ребята и не собираемся никого убивать, насиловать или грабить.

— Да…

— Как полагал Юнг, если не знать о своей теневой стороне, она начинает управлять тобой.

— И, значит, мы видим теневую сторону Гарри?

— Собственно говоря, да. Гарри нуждается в том, чтобы представлять из себя этакого Самонадеянного Черного Мистера Всезнайку.

— Что он и делает.

— И если он боится здесь, внизу, в этом жилище — а кто не боится? — он не выказывает внешне своего страха. Но страх может преследовать его повсюду, высказывает он его или нет. И тогда его теневая сторона подтверждает эти страхи — создавая вещи, которые подтверждают, что его страхи небезосновательны.

— И спрут появляется, чтобы подтвердить его страхи?

— Да, похоже на то.

— Не знаю, — сказала Бет. Она выпрямилась, откинула голову, так что на ее скулах заиграли блики света. Она выглядела как супермодель — элегантная, статная и сильная. — Я зоолог, Норман. Мне нужно потрогать вещи своими руками и убедиться в их реальности. Все эти теории насчет реализующихся мыслей, они только… Они чересчур психологические.

— Мир разума точно так же реален и следует столь же твердым законам и правилам, как и внешний мир, — возразил Норман.

— Да я уверена, что ты прав, но… — Она содрогнулась. — Но все же для меня это неубедительно.

— Ты знаешь все с тех пор, как мы спустились сюда, вниз, — сказал Норман. — Пожалуйста, предложи иную теорию, которая бы все это объясняла.

— Не могу, — согласилась она. — Я пыталась, пока ты говорил. Не могу. — Она собрала листки бумаги и некоторое время изучала их. — Знаешь, я думаю, ты произвел блестящие дедуктивные выкладки. Совершенно блестящие. Ты предстал просто совершенно в ином свете.

Норман самодовольно улыбнулся. Почти все время, проведенное им в модуле, он чувствовал себя пятым колесом, совершенно ненужным членом группы. Теперь хоть кто-то оценил его вклад, и он был доволен.

— Спасибо Бет.

Она смотрела на него нежным взглядом своих больших, влажных глаз:

— Ты очень привлекателен, Норман. Как это я раньше не замечала? — Она рассеянно коснулась своей груди под облегающим свитером, еще более туго натягивая материю. Неожиданно она приподнялась и крепко обняла его, прижимаясь к нему всем телом.

— Мы должны быть вместе, — сказала она. — Мы должны быть ближе, ты и я.

— Да, Бет, должны.

— Потому что, если то, что ты сказал — правда, Гарри — очень опасный человек.

— Да.

— Даже то, что он просто ходит тут, в полном сознании, делает его очень опасным.

— Да.

— Что же нам с ним делать?

— Привет, ребята, — произнес Гарри, поднимаясь наверх. — У вас интимная встреча, или можно примкнуть?

— Ну, разумеется, — сказал Норман. — Поднимайся, Гарри, — и он отошел от Бет.

— Я вам помешал? — спросил Гарри.

— Нет, нет.

— Я бы не хотел вмешиваться ни в чью личную жизнь.

— О, Гарри, — только и сказала Бет. Отойдя от Нормана, она присела на койку.