Сгоревшая жизнь

Я оглянулась: чуть позади меня стояла девушка с очень бледным лицом, точно из нее выкачали всю кровь. Впечатление усиливало еще и то, что она покачивалась на ветру – бесплотный, тонкий стебелек… На меня она не смотрела, только на птиц. Где-то внутри нее таилась болезнь… Могла она в один миг превратить эту девушку в монстра, у которого слюна капает с клыков? Или ее странности были вполне безобидны?

Узнать этого я не успела: из дверей маленького строения, где находился пищеблок, вышел высокий старик с ведром в руке и направился к птицам. И те узнали его, честное слово! Не успел он еще достать из ведра недоеденный кем-то из больных кусок хлеба, как голуби уже сорвались со своих насестов и шумной лавиной обрушились вниз. На несколько мгновений я просто оглохла от трескучего биения их крыльев, звучавшего вразнобой! Но вскоре все стихло, голуби сосредоточенно клевали, обступив старика, достававшего все новые хлебные остатки.

Заметив меня в «служебном» пуховике, он с улыбкой кивнул:

– Новенькая?

– Санитарка, – зачем-то сообщила я.

И оглянулась на пациентку. Ее уже не было…

Я улыбнулась старику:

– Они вас ждали. Каждый день их кормите?

– В одно и то же время. Приучил. Хотя они – глупые птицы. Красивые, но глупые. Как и многие люди…

К себе я не могла это отнести: может, я и была глупой, но уж никак не красивой.

– Хочешь покормить?

Раскрошив кусок, который кто-то жевал? Я представила жуткие пересохшие рты…

– Нет, спасибо.

Старик ухмыльнулся, точно догадался, в чем дело. Замечал ли он, в каком фантасмагорическом мире живет? Или видел только это: благодарных голубей, опавшие яблоки, желтые кораблики листьев?

* * *

Они заранее договорились, что встречать Сашку у больницы не стоит, – кто-нибудь из сотрудников может заметить, и тогда вся их легенда пойдет прахом. Даже сообщение о том, что ее дежурство закончилось, она отправила Артуру и удалила, дождавшись, когда он прочтет. Мало ли кто сунет нос в ее телефон…

Только спустя полчаса после Сашиного возвращения домой Логов подъехал к ее подъезду. Из машины вышел не сразу, внимательно осмотрел двор. Пока убийца не то что не пойман, но и не вычислен, нельзя расслабляться ни на минуту. Пусть внешне нынешнее дело не имеет никакого отношения к Сашке, но разве приходило ему в голову, что Оксана может быть как-то связана с делом Русалки? Будь он более проницательным, она осталась бы жива…

Не прошло ни дня, когда Артур не корил бы себя за то, что не хватило зоркости, чутья. Был бы ее псом, уловил бы запах угрозы, резкий, как угарный газ. В детстве от него слезились глаза и першило горло. Сейчас он согласился бы на ежедневную пытку этой вонью, лишь бы вернуться на полгода назад, успеть спасти любимую женщину. И ничуть не сомневался: Сашка тоже пошла бы на это… И для нее Оксана была целым миром.

Нырнув в подъезд, Артур подождал на нижней площадке – не зайдет ли кто следом? Постоял рядом с тем самым местом, где лежала она… Через середину Артур до сих пор перешагивал, и Сашка делала так же, он замечал не раз. Удивительно, что она вообще осталась в этом доме…

Ее личико в дверном проеме показалось ему серым и изможденным. Он так и ахнул:

– Сашка! Все, больше ты туда не пойдешь!

– Пойду, – отозвалась она не упрямо, а скорее обреченно, словно говорила о неизбежном, и даже чуть удивлялась, что Артур не понимает этого. – Ужинать будешь? Я тушенку с гречкой сделала.

Как ни ужасно звучит, это было ее любимое блюдо, значит, решила порадовать себя. Иногда это просто необходимо…

– Буду, – мужественно согласился Артур, мгновенно решив, что выдержит испытание гречкой, – его мутило от одного запаха. Не говоря уж о тушенке… Но сегодня он не мог обидеть девочку еще больше.

У него давно определилось свое место за кухонным столом, и так получилось, что – во главе, хотя Артур не претендовал на него. Просто Сашка любила облокачиваться, широко отставив руку, и чуть ли не ложилась на крышку, когда они долго болтали, опустошив тарелки. Манерам Оксана ее научила, но с ним наедине Сашка позволяла себе расслабиться, и Логову даже нравилось это – значит, она считает его абсолютно своим. Порой настолько, что иногда забывала о его присутствии и говорила вслух точно сама с собой, положив голову на руку, вытянутую на столе, и глядя на звездочку, часто заглядывающую сквозь сетчатую занавеску. В ее тихом бормотании сливались реалии прошедшего дня с фантазиями о том, что сулит завтрашний или некий другой – неопределенный – день из будущего.

Она перескакивала с одного на другое, переплетая впечатления с сожалениями, а он слушал затаив дыхание, опутанный неощутимыми разноцветными нитями, часто фактически впадая в транс. По коже головы пробегали приятно покалывающие волны, и тянуло от удовольствия закрыть глаза, но Артур крепился, боясь обидеть Сашку.

Однажды Оксана вспомнила при нем, как обожала, когда Сашка, еще совсем маленькая, возилась с игрушками на диване у нее под боком:

– Знаешь, это как кошка толкается, вылизываясь, – такое же приятное ощущение. Нет, еще приятней! Я даже читать не могла, так было хорошо… Только боялась уплыть…