Сговор остолопов

– Моя паранойя совсем от рук отбилась, – осведомился Игнациус у собравшихся, – или вы, кретины, в самом деле говорите обо мне?

– Да ну его, – сказал еще кто-то. – Вы только посмотрите, какие у него глаза.

– А что с моими глазами? – злобно поинтересовался Игнациус.

– Пошли отсюда.

– Будьте так любезны, – ответил Игнациус. Губы его дрожали. Он приготовил себе еще одну «горячую собаку», чтобы успокоить трепетавшую нервную систему. Трясущимися руками он поднес фут красного пластика в тесте ко рту и пропихнул его внутрь – по паре дюймов за присест. Активным жеванием Игнациус разминал пульсировавшие виски. Загрузив в рот последний миллиметр корки, он почувствовал себя гораздо спокойнее.

Снова схватившись за рукоятки, он толкал тележку вверх по улице Каронделет и косолапо шаркал следом. Верный обещанию обойти весь квартал, он снова свернул на следующем углу и остановился у стертых гранитных стен зала «Галлье», где потребил еще две райские сосиски, прежде чем приступить к последнему отрезку своего путешествия. Завернув за последний угол, Игнациус опять увидел вывеску КОРПОРАЦИЯ «РАЙСКИЕ КИОСКЕРЫ», криво болтавшуюся над тротуаром улицы Пойдрас, и относительно резво припустил рысью, приведшей его, запыхавшегося, в самые ворота гаража.

– На помощь! – жалобно выдохнул он, стукаясь жестяной сосиской о низкий цементный порог гаража.

– Что стряслось, приятель? Мы ж договаривались, ты должен целый час по улице ходить.

– Нам обоим повезло, что я вообще вернулся. Боюсь, они нанесли еще один удар.

– Кто?

– Синдикат. Кем бы они ни были. Посмотрите на мои руки. – Игнациус сунул обе лапы старику прямо в лицо. – Вся моя нервная система пребывает на грани восстания против меня из-за того, что я подверг ее такой травме. Игнорируйте меня, если я внезапно впаду в шоковое состояние.

– Да что, к чертям собачьим, произошло?

– Участник огромного подросткового подполья взял меня приступом на улице Каронделет.

– Тебя что – ограбили? – возбужденно спросил старик.

– И прегрубо. Огромный ржавый пистолет разместили прямо у моих висков. На самом деле – прижали непосредственно к точке давления, что повлекло за собой остановку кровообращения с левой стороны головы на довольно продолжительное время.

– На улице Каронделет средь бела дня? И никто его не остановил?

– Разумеется, никто его не остановил. Народ поощряет такие действа. Вероятно, он получает некое удовольствие от зрелища публично унижаемого, несчастного, выбивающегося в люди киоскера. Вероятно, он уважает предприимчивость мальчишки.

– Как он выглядел?

– Как тысяча других подобных отроков. Прыщи, помпадур, аденоиды – стандартная подростковая экипировка. Могла быть и какая-нибудь особая примета, вроде родимого пятна или вывернутого колена. Припомнить я в самом деле не в состоянии. После того как пистолет сунули мне в самую голову, я лишился сознания от недостатка кровообращения в мозгу и страха. Пока я лежал на тротуаре бесчувственной кучей, негодяй, очевидно, перетряхнул всю тележку.

– Сколько денег он забрал?

– Денег? Никаких денег украдено не было. В конце концов, денег для грабежа не оказалось, поскольку мне не удалось продать ни одного вашего деликатеса. Он украл «горячие собаки». Вот. Тем не менее забрал он, очевидно, не все. Придя в себя, я проверил содержимое тележки. Там, наверное, осталась одна или две.

– Я никогда про такое не слыхал.

– Быть может, он оказался крайне голоден. Быть может, нехватка определенного витамина в его подрастающем организме требовала умиротворения. Человеческая жажда пищи и секса примерно одинаковы. Если существуют вооруженные изнасилования, то почему не оказаться вооруженным кражам сосисок? Я в этом деле не вижу ничего необычного.

– Из тебя враки так и лезут.

– Из меня? Этот инцидент социологически значим. Вина возлагается на наше общество. Отрок, сведенный с ума суггестивными телевизионными программами и сладострастными периодическими изданиями, очевидно, якшался с довольно приличными инфантильными особами женской принадлежности, которые отказались принимать участие в его воображаемой сексуальной программе. Его неосуществленные физические желания, следовательно, искали сублимации в поглощении продуктов питания. Я, к несчастью, пал его жертвой. Мы можем возблагодарить господа, что мальчишка нашел отдушину в еде. Если б не она, меня, быть может, изнасиловали бы прямо на тротуаре.

– Он оставил только четыре штуки, – произнес старик, вглядываясь в сосисочный колодец. – Вот сукин сын, как же ему удалось унести все эти «горячие собаки»?

– Не имею ни малейшего понятия, – ответил Игнациус. А затем негодующе добавил: – Придя в себя, я обнаружил крышку тележки открытой. Разумеется, никто не помог мне подняться. Мой белый халат поставил на мне клеймо киоскера, неприкасаемого.

– Как насчет еще разок прокатиться?