Сгущая краски (СИ)

Надеюсь, что ваш босс хорошенько выебет вас за проваленные переговоры.

Или же сраный ураган снаружи снесёт ваши туши куда-нибудь на Аляску, где вы по уши застрянете в снежных сугробах и подохнете от обморожения.

– … Пошли. Вы. Нахер.

И заберите с собой свои никому не нужные клятвы.

x. Mud Flow – The Sense Of Me

Нико искренне надеется, что сможет улыбнуться, когда отдалённо слышит жалобный скрип дверных петель и быстрые шаги.

Она прижимает к лицу край футболки, уже насквозь пропитанный кровью, и бесцельно пялится на собственные ноги, не чувствуя боли, несмотря на то, как сильно они изранены осколками из расколоченных вдребезги окон. Выброс адреналина – полагает она. Как только это пройдёт, то импульсы будут невыносимыми. Но для Нико гораздо лучше испытывать эту адскую реальную боль, чем видеть мерзкие рожи предателей и убийц, которые до сих пор имеют наглость делать вид, будто не имеют к этому отношения.

Поломанная мебель, разбитые стёкла, окроплённые кровью стены, пол, даже потолок, и обрывки нитей, тянущихся к сбитым костяшкам рук – лишь малая часть того, что осталось после «вежливого» визита злодеев с их намерением поговорить.

– Нико!

– Мда уж… не хотела я показываться вам в таком состоянии.

Косая усмешка прорезает лицо некрасивым изгибом губ.

Но когда огорчённый и опустошённый, полностью измотанный взгляд сталкивается с другим: не менее усталым, но гораздо более живым, взволнованным и… небезразличным к ней – чёрт его подери! – Суо стыдливо опускает голову.

Живот сводит болезненной судорогой, и жгучая боль пронзает глаза, разнося по всему телу горячие искры.

Страх, появившийся, почему-то, уже после того, как злодеи скрылись за дождевой завесой, расколачивает сердце об оледеневшую от студёного ужаса грудь, разбивая и то, и другое на сотни тысяч осколков.

Выстроенный годами непосильных трудов мир в единое мгновение оказывается разрушен, сожжён и развеян по ветру.

– А знаете, учитель, – Нико затылком стучится о стену, закрывая руками залитое слезами и кровью лицо. – Теперь оно и вправду болит.

Не важно, кто это будет. Просто спасите уже.

– … Болит так сильно, что хочется сдохнуть.

Или добейте её наконец.

========== V. Перекрёстный огонь. ==========

xi. page’s – Letters.

– … Сиди здесь и не дёргайся никуда.

Нико в ответ на грубо брошенную вскользь фразу улыбается абсолютно невменяемо, зажимая холодные ладони между испачканными кровью бёдрами и вытягивая изрезанные ступни вперёд себя. Она некрасиво горбит спину, упираясь хрупкими позвонками в край столешницы и вздрагивая от того, что холодная обивка табурета неприятно колет голую кожу. Боль понемногу начинает пробираться сквозь шок, промозглый холод и оцепенение: она ощипывает кровоточащие царапины, ноюще пульсирует в травмированных костяшках на руках и лижет горячими волнами ушибы по всему телу. Усталость делает веки тяжёлыми, клонит голову вниз и расслабленно опускает плечи, но измождённое состояние Суо перебивается волнительным ощущением неизвестности, трепещущем где-то в желудке.

Она не заглядывает дальше кухни, где её усадили, дав строгий запрет на любые телодвижения, однако с опаской озирается по сторонам, пока хозяин дома топчется где-то в глубине квартиры, занятый своими делами.

Сейчас, когда ментальному здоровью ничего не угрожает и острые чувства поугасли, уже очевидно, что Нико вела себя безрассудно и нелепо, впадая в неистовую ярость и шествуя вразнос со своим привычным, невозмутимым поведением. Хотя бы потому, что после себя эти бушующие эмоции оставили лишь горькое разочарование в своей силе воли и едкий, кислый до жгучих слез привкус беспомощности.

– Я думала, что вы отправите меня к маме, сенсей, – затяжное молчание, предшествующее этим словам, делает голос хриплым, неестественно надрывным.

Суо поднимает голову и вяло улыбается, когда видит в тени человеческий силуэт, который пошагово приобретает очертания и является вымучено сгорбившейся фигурой Айзавы.

– Сначала мчаться в твоё болото, а потом ещё в ваш бар, и обратно домой через весь город пиликать по такой погоде? Увольте, – деланно бурчит про, находясь как будто в полудрёме.

Хотя на самом деле Нико видит прекрасно: он напряжён до такой степени, что фактически не может спать. К вороху проблем с активностью злодеев, которая повышается ненормальными всплесками и в очень узких кругах, и учительским заботам о будущих героях добавились ещё неприятности с ней – тут волей-неволей будешь перманентно стрессовать и выглядеть хуже, чем император Палпатин из Звёздных Войн.

Она не хочет доставлять неудобств, однако – очевидно – это получается не так хорошо, как хотелось бы.

– Спасибо, – устало бормочет, уже не имея никакого желания острить, язвить и подначивать: чересчур много всего произошло за один вечер.