Шабашник

После Войны монастырь использовался как МТС, то есть машинно-тракторная станция. Снова монастырём он стал в тысяча девятьсот семьдесят втором году, к сто пятидесятой годовщине. Поэтому, если предположить, что перезахоронение было в тридцать втором году, то за сорок лет это место надёжно истоптали ноги школьников, каблуки санитаров и сапоги трактористов. Если могила и обнаружится, то только случайно. Теперь же мы пришли и я оставлю вас здесь. Сама схожу в храме поставить свечку, а вы погуляйте по монастырю, зайдите в музей и поклонитесь монументу. До свидания!

***

– Ладно, хорошо. То есть ты хочешь мне сказать, что совершенно случайно залез в кусты и первым же делом, но опять же абсолютно случайно полез в тайник с метамфетамином, да? А зачем ты взял с собой кирпич? Что ты там в кустах с ним делать хотел, а?– большой, злой и небритый мужчина в белой рубашке с закатанными рукавами упёрся руками в стол и грозно смотрел на съежившегося от страха подозреваемого.

– Ничего я ни о каких наркотиках не знал! Нафиг мне они не нужны! Я вообще случайно ту пачку подобрал – думал, что там сиги остались, потому её и распирает. Вот я её и открыл, а там этот пакетик грёбаный.

– Значит, я должен поверить, что ты не рецидивист Корчёмкин, восемдесят пятого года рождения, которого мы должны были взять на этой закладке и который оплатил эти три грамма барыге час назад, а барыга в свою очередь скинул ему координаты именно этих кустов? Я должен решить, что ты случайно оказался там с кирпичом в одной руке и особо крупным размером наркотических средств в другой? Ты меня за кого держишь, а?

– Какой ещё в жопу Корчёмкин?! Никакого Корчёмкина я знать не знаю! Лосев моя фамилия! Иван Алексеевич, восемьдесят шестого года рождения я. Живу я тут, на Бородинской! Снимите наручники – я вам паспорт покажу! Вон он, в заднем кармане у меня! Возьмите, проверьте!

Стоявший сзади задержанного полицейский грубо поднял Ивана Алексеевича со стула и извлёк у него из заднего кармана паспорт в потёртой пластмассовой обложке и передал большому мужчине в рубашке.

– Хм… Действительно, похож. И паспорт вроде не поддельный… Сержант, ты как его досматривал, а? Кошелёк и зажигалку нашёл, а паспорт проворонил? Издеваешься, мля? Может, у него там базука за пазухой, нет? Да и не седой он совсем, а светло-русый… Снимай с него наручники.

Сержант покраснел, мол, с кем не бывает, и приступил к исполнению приказания. Капитан в штатском махнул на него рукой, отвернулся, на минуту задумался и снова насел на теперь уже идентифицированного Лосева.

– Короче, у меня к тебе очень хорошее предложение. Оно должно тебе понравиться. Ты сейчас мне подробно и внятно объясняешь, что ты делал в кустах и будешь со мной откровенен, то отправишься к чёртовой матери на все четыре стороны.

Задержанный, разминая затёкшие от наручников руки, собирался с мыслями:

– Короче, мы с Людкой ехали в электричке со дня рождения друга. Денег нету, а получка только в среду. Выходим уже в тамбур, подъезжаем к Бородину, а сзади к нам пристраивается какой-то турист, москвич по ходу дела, он ещё спросил, как до поля дойти… Ага…Вышли мы, значит, на платформу, а там никого во всей округе не видать. Доходяга только какой-то на скамейке сидел. Решили мы его, москвича этого, на бабки развести. Он пока на расписание глядел, мы с Людкой сговорились, что она подгадает, и когда тот с платформы спускаться будет, то станет типа джинсы поправлять или ещё что-то типа того. Если москвич на неё посмотрит, то я из кустов выскочу и за неё вступлюсь, мол, чё смотришь? Она голосить начнёт. Ну и разведём его на бабки. Всё. А кроме кустов этих мне негде спрятаться было.

– А что за москвич такой был?

– Ну, он в такой куртке серой, очки у него…

– Внешность его опиши!

– А… Ну, он… Это… Немного меня пониже, в плечах широкий, толстый, волосы русые, кажется…

– Так… Говоришь, ещё какой-то доходяга на платформе был. Он как выглядел?

– Блин, тут не знаю – он же сидел. Одно что тощий, тёмный весь какой-то – будто из запоя…. Сидел на лавке, ждал кого-то, а потом встал и через пути ушёл, к шоссе. А! Он вроде не старый ещё, но уже совсем седой.

Капитан громко ударил себя кулаком правой руки в левую ладонь:

– Значит, проворонили и спугнули… Ну ты и козёл! И москвича того ты хотел не на понт кирпичом взять, пока он на твою лярву пялится… Ладно, не до тебя сейчас, вали отсюда. И чтоб я тебя больше не видел, понял?

***