Шабашник

Сладко зевнув и упруго потянувшись, Сергей открыл глаза: он лежит на кровати в длинной и узкой комнате. Настолько узкой, что рядом впритык к стене умещается ещё только одна такая же кровать на которой кто-то завернулся с головой в одеяло кремового цвета. Две кровати ничем не разделены и стоят почти что вплотную так, что Сергей чувствует, как ровно дышит сосед. Но, несмотря на узость, эта комната с ярко-персиковыми стенами настолько длинная, что Сергей видит перед собой вдалеке только левый верхний край белой двери. «В коридоре я лежу, что ли?» – Сергей оборачивается назад, но видит только стену.

Белая дверь открывается и в комнату входит невысокая медсестра, одетая в бордовый хирургический халат. На нагрудном кармане вышита эмблема в виде белого восьмиконечного креста. Широко улыбаясь, она смотрит на Сергея, искренне радуясь, что тот проснулся.

Медсестра подходит к кровати Сергея, внимательно читает табличку, которая висит на спинке койки, вешает обратно и обращается к лежащему под кремовым одеялом:

– Ну вот, дорогой мой, и пришло время твоё, можешь к выписке готовиться.

Медсестра берётся правой рукой на спинку соседней кровати, склоняет голову набок и проникновенно начинает читать:

– Ангелы небесные, ангелы святые! Возьмите и отнесите Богу Господу, Иисусу Христу все мои слова, всю просьбу мою. Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа! Люди болеют, люди страдают, люди умирают. Кто эти болезни считал? Кто эти болезни на людей нагонял? Встаньте, хворобы, встряхнитесь, ступайте и в ад опуститесь. Скатитесь, свалитесь с раба Божия, чтобы его душа воспаряла, а тело болеть перестало. Благослови, Господи, все мои слова, все мои целительные дела. А то, что я пропустила, что упустила, Господь прикажет и все слова за меня ангел скажет. Ключ, замок, язык. Аминь. Аминь. Аминь.

Медсестра кладёт обе руки на спинку кровати и, глядя куда-то в потолок, с выражением ведущего прогноза погоды, говорит:

– Июда чюдотворец был, да сребролюбия ради ко дьяволу попал. И сам дьявол на небе был, да высокоумия ради свержен бысть. Адам был в раю, да сластолюбия ради изгнан бысть и пять тысящ пять сот лет во аде был осужден. Поэтому пусть будем мы больны, так лучше остаться больными, чем для освобождения от болезни впасть в нечестие. Ворог лукавый, если и уврачует, больше повредит, чем пользы принесёт, это уж завсегда. Доставит пользу телу, которое спустя немного непременно умрёт и сгниёт, а душе бессмертной повредит. Если иногда по попущению и исцеляют диаволы окаянные, то такое исцеление бывает для испытания верных, не потому чтобы Бог не знал их, но чтобы научились не принимать от супостатов даже исцеления.

Вздохнув, медсестра достаёт из складок халата инструмент, похожий на элеватор Леклюза, но у этого стержень был длинный, трёхгранный и заострённый к концу. Неуклюже перебравшись через спинку кровати, сестра надёжно зажимает элеватор в кулаке на манер кастета, длинный шип торчит между средним и указательным пальцами. Взбирается на контурами обозначенное туловище соседа и начинает сильно, уверенно и монотонно бить. Сергей не чувствует творящейся рядом борьбы, только равномерное покачивание. Пытается встать с кровати, но не может – накрепко привязан к кровати накрывающей его простынёй. Простыня, не мешая спокойно лежать, при этом не даёт и шевелиться.

Во все стороны летят обрывки пододеяльника, клочки шерстяного пледа разлетаются по сторонам – некоторые из них падают Сергею на лицо. Он кричит и в палату вбегает чем-то неуловимым похожий на утконоса врач с фонендоскопом на груди. Он сгребает в охапку медсестру, та не сопротивляется, и он уносит её куда-то за дверь. Потом возвращается с селфи-палкой, освобождает Сергея от простыни, ставит его рядом с собой, обнимает и фотографируется.

***

Распахнув глаза, Сергей вздрогнул, поднялся на кровати, отдёрнул штору – за окном царила непроглядная тьма. Нашарив на тумбочке телефон, он долго не мог включить экран – аппарат трепыхался в ладони, норовил соскользнуть, а нужная кнопка убегала из-под пальца. Ну да, всё так – до будильника ещё целых семнадцать минут. Можно было спать ещё, но обратно, взбодрённый страхом, уже не ляжешь.

Вся общага спала, поэтому, стараясь не шуметь, Сергей заварил чаю и решил провести последнюю ревизию. Достал из-под кровати спортивную сумку с вещами, на всякий случай проверил, всё ли на месте: штаны, носки, футболки, кеды, сланцы, полотенце, флакон с гелем для душа. Перевернул рюкзак – там тоже было всё в порядке: второй том книги в мягком переплёте, зарядка, документы, пакеты с провизией, бутылка с чистой водой, зарядка для телефона и плеера, завёрнутые в целлофан зубная щётка с пастой, полрулона туалетной бумаги. С этим пакетом он вышел на пять минут из комнаты.

Вернувшись, пошарил в карманах куртки – паспорт и кошелёк были там, где им и положено быть. Есть примета, что если где-то забудешь вещь, то потом обязательно за ней вернёшься. К приметам Сергей относился скептически, но проверять состоятельность суеверий он не стал. Сюда он возвращаться не хотел.