Шаг к убийству

— Значит, вы не верите, что я убила дядю Мэтта?

Маленький владелец похоронного бюро похлопал Марву по руке:

— Не говори глупостей, Марва. Мы с Мейбл зцаем, что ты этого не могла сделать. Я так и сказал шерифу Филлмору, Хи Тэйеру и Хэлу.

— Кто это — Хэл?

— Мистер Оппенхайм, — ответила Марва и представила мужчин Друг другу: — Мистер Байнард — это мистер Феррон. Мистер Феррон — мистер Байнард.

— Здравствуйте! — кивнул Байнард.

— Рад познакомиться! — И тут Феррон заметил, что они говорят шепотом и подумал: «Почему люди всегда говорят шепотом в морге? Ведь покойников все равно уже не потревожишь».

Мистер Байнард продолжал:

— А что касается фотографии, которую опубликовал Джон, то я сказал ему: «Это самая грязная фальшивка, какую я когда-либо видел в газете». Надеюсь, Марва, ты подашь на него в суд и потребуешь компенсацию с издательства «Пикайун»;

У девушки задрожали губы, она с трудом удержалась от слез.

— Почему вы вступились за меня?

— Потому что знаю тебя, видел, как ты росла. Потому что я знаю, какая ты/хорошая девушка. И в городе много людей, которые относятся к тебе так же.

Марва, успокоившись, сказала:

— Я рада узнать это, мистер Байнард. Теперь хотела бы попрощаться с дядей Мэттом и сделать некоторые финансовые распоряжения.

Байнард провел их через фойе в одну из маленьких комнат.

— Мы только что отнесли Мэтта наверх. Я подумал, поскольку сегодня воскресенье, некоторые из его старых друзей, может, захотят зайти вечером. Что касается оплаты расходов, то для этого будет достаточно времени, милая.

Феррон вошел вместе с Марвой в комнату, где лежал в гробу полковник Миллер. Это был человек лет шестидесяти пяти. Черты его лица чем-то напоминали Марву. В былые времена, пока бутылка не доконала его, он, вероятно, выглядел бравым молодцом.

Байнард сказал извиняющимся тоном:

— Пока еще не все устроено. Многие друзья пришлют цветы. Как офицер Легиона в прошлом, Миллер имеет право на почетный караул. Гроб покроют знаменем. Но все это, разумеется, будет только завтра.

Феррон не интересовался подробностями похоронного ритуала. Оставив Марву наедине с покойным дядей, он увлек маленького человека в фойе.

— Произвели вскрытие? Что оно показало?

Байнард заговорил еще более извиняющимся тоном:

— Да, конечно, но вскрытие было очень поверхностным. Джим ограничился тем, что констатировал наступление смерти в результате пролома черепа, непосредственно вызванного одним или несколькими ударами по голове каким-то твердым предметом, по всей вероятности, набалдашником трости. И еще он обнаружил, что затылочная кость сломана.

— А каково заключение о времени смерти? Установил точное время смерти?

— Довольно'неточно. Час до и после шести тридцати. Доктор Мэ- зон утверждает, что точнее невозможно, так как нет смысла проводить анализ содержимого органов пищеварения покойного.

— Почему?

— Потому что анализировать было нечего. Осмотр показал: перед смертью Мэтт ничего не ел, по крайней мере последние три дня, а существование поддерживал исключительно одним алкоголем.

В фойе вышла Марва.

— Большое спасибо, мистер Байнард. Спасибо также за вашу поддержку. — Я была очень подавлена, когда приехала сюда, теперь немного легче.

Маленький человек погладил ее по щеке.

— Не надо отчаиваться. Мейбл просила передать, что приглашает тебя пожить у нас, сколько захочешь.

— Спасибо. Поблагодарите миссис Байнард. Но мистер Феррон договорился, что я поселюсь в трейлере с одной из женщин с аттракционов. Многие в городе, по-видимому, полагают, что Эд и я как-то причастны к смерти дяди Мэтта, поэтому нам лучше держаться вместе. Может, придется предпринять что-нибудь.

Байнард проводил их к двери.

— Решай сама, дорогая. Но помни, у тебя гораздо больше друзей, чем ты думаешь.

— Приятно слышать, — сказала Марва.

В дверях Феррон спросил:

— Что вы скажете об Оппенхайме? Я имею в виду отца. Прошлой ночью он устроил нам скандал. Не хочет ли он бросить нас с Марвой на съедение волкам, чтобы прикрыть какие-то свои тёмные дела?

Владелец похоронного бюро покачал головой:

— Нет, решительно нет. Хэл жестокий человек с манией величия, но он абсолютно справедлив и честен.

Надевая шляпу, Феррон повторил слова Марвы.

— Приятно слышать. Видно, ваш маленький городок не миновала Божья благодать.

Он помог Марве сесть в машину и поехал обратно на главную улицу. Ни он, ни она не промолвили ни слова, пока не доехали до угла банка. Закурив сигарету, Феррон сказал сквозь клубы табачного дыма:

— Итак, это решает дело.

— Что именно?

— Пьяница доктор либо не смог, либо не захотел установить точное время смерти твоего дяди. Он указал час до и час после шести тридцати. Это означает, что у нас была возможность сделать это.

Марва возразила:

— Но ястребы…

— Сомневаюсь, что их пригласят дать показания в суде. Сейчас мне кажется: мы на крючке.

Он проехал квартал по главной улице и остановился против здания издательства «Пикайун». Улица была пустынна. На ней раздавалось лишь ритмическое шлепанье печатного станка. Феррон открыл дверцу машины.

— Подожди здесь.

— Куда ты? — спросила Марва.