Шаг в небо

Как прочно это слово вошло в жизнь. Почти весь лексикон планеты сократился до этого слова. Слово — символ безволия и тоталитаризма. «Следующий» — тебя вызывает власть и даёт пайку. «Следующий» — тебе дают лопату — иди, копай. «Следующий» — орёт палач на плахе. И больше ничего не надо использовать в разговоре. Дождись очереди и получи своё. Или отдай своё — всё просто. Ты следующий и больше никто. Просто «следующий» без имени и лица.

Мои мрачные мысли прервал голос бабульки из очереди:

— Вот спасибо новым властям, как о человеке заботятся. Всё, что надо, дают. Вот вы, молодой человек, теперь и забот знать не будете! Обо всём позаботятся власти. Слава богу, слава богу.

— Да, позаботятся, — не очень весело ответил я. — Пастыри. А мы бараны. На заклание.

Бабка ничего не поняла. А те, кто стоял в очереди недалеко от меня, сразу отвернулись в сторону. Вроде как не слышат.

Дотащить мешок до дому оказалось не очень сложно, хоть он и тяжёлый был. В лагере я подучился и мешки тягать, да и вообще — силы набрался. Или это я просто в себя после лагеря прихожу?

Дома я стал с интересом разбирать мешок с подарками. Судя по всему, всё это делалось сентами. В первом пакете оказалась одежда. Очень похожая на ту, в которой ходила основная масса людей на улицах. Нечто безликое, ткань явно синтетическая. Но одежды было много — даже тёплая куртка и шапка-треух из искусственного меха. В общем, если нечего надеть — вполне сойдёт. Но мне как-то ближе мои родные вещи. А вот это похоже на пищевой паёк. Да действительно, брикет. На вкус… Определить вкус было трудно. Твёрдый брикет по консистенции напоминал прессованную бумагу. Порывшись в ящике с инструментами, я нашёл пилку — шлицовку и отпилил небольшую пластинку еды. Ну и что? Вместо ветчины на хлеб? А хлеб — тоже такая же досочка, из брикета пилёная.

Но в итоге удалось отгрызть кусочек. На вкус оказалось ничего. Вроде давно забытых китайских супчиков в коробочках. Но всухомятку в горло не полезет. Надо его как супчик, наверное, в воду. Я выбрал самую маленькую кастрюльку и поставил её на огонь. Какое приятное ощущение. Держать в руках привычные вещи, доставать их из привычных мест. Совсем недавно их расставляла тут моя мама. Она никого не допускала распоряжаться на кухне. А когда родители уезжали в отпуск — я впервые не поехал с ними — долго и подробно объясняла, где и что стоит. И даже показала, где стоит водка — в маленьком стенном шкафчике. Я сам его сделал этот шкафчик, давно, ещё когда в школе учился. В стене была ниша от старого электросчётчика, проводку при капремонте переделали, а ниша осталась. Вот я и сделал деревянный сейф. Как всё было…

И тут я понял, что не хочу жить так, как сейчас. Это не значит, что я не хочу жить, но я сделаю всё, чтобы… Через пять минут, когда вода закипела, мне мои сомнения показались просто глупой патетикой. Что может один человек против всегалактичесой цивилизации? Один, с брикетом корма в руке и паршивой робой в запасе. Что может человек? Ничего. Но в голове вертелась мысль совсем другая, она пыталась протолкаться наружу через волну пессимизма, овладевшего мной. Мысль простая и фанатическая, столько раз уже донимавшая меня: «Человек может всё». Ну, можешь — так смоги, а не сопли жуй! Для начала разберись, как этот брикет лопать. В общем, забота о пище привела к тому, что брикет растворился в горячей воде. Вид у этого хлёбова был не очень. Но пахло вкусно. И тут я понял, что делаю глупость, видимо попал под впечатление последовательности — регистратура — биржа — склад — еда-брикет, парализовавшей волю! Ведь дома запасы всякие были! Может, можно обойтись без этого пластмассового брикета? Я же не всё съел? Да и привередлив я был не то, что сейчас…

Исследования показали, что какие-то запасы дома действительно есть. Несколько килограммов гречки, море геркулеса, консервные банки с рыбой и тушёнкой. Та самая водка спокойно стояла на месте. Я её, если честно, первой нашёл и хлопнул полстакана. Стало веселее. Так вот просто — без закуски. Были ещё всякие мешочки с сухими травками, какие-то варенья… Ну, можно сразу и не переходить на этот казённый брикет. А там посмотрим. Может, брикет можно выменять на что-нибудь? Сразу вспомнились истории о подлых спекулянтах в блокадном Ленинграде, выменивавших драгоценности на хлеб у голодавших.

В итоге я сварил свою любимую гречку и для вкуса добавил, когда она варилась, немного этого брикета. Оказалось вполне приемлемо.

От еды меня оторвал пронзительный звонок. Телефон!!! Он звонил непрерывно, как будто совсем разучился звонить правильно. Я ринулся к нему, схватил трубку, как спасательный круг:

— Да!

— Двадцать три сорок три восемьдесят три? — женский голос, типичный голос телефонистки.

— Да, — я помнил наш номер, не смотря ни на что.

— Проверка линии, — сообщила телефонистка.

— Скажите, а когда заработает? — у меня в голосе даже просительные нотки появились.

— Так работает, — безразличным голосом ответила девушка и повесила трубку.

Я стоял перед телефоном, как кощей перед златом. Ведь я сейчас всех найду. Сейчас!!!