Шаг в небо

— Ну, во-первых, мне меньше всего бы хотелось, чтобы за мою благосклонность кто-то там сражался. Ещё чего. — Надя отреагировала очень серьёзно на эту, явно имеющую далёкие цели, речь Пыльцына — Во вторых, какой такой маг? Если эта игра, то кто-то просто будет из себя мага изображать. Откуда он может знать, что такое магия? Из книжек?

— Ну, можно просто полётом фантазии сделать из себя мага, — слегка высокопарно объяснил я. И покраснел. Вспомнил, как я был магом.

— Твоя фантазия дальше виденного в мультиках вряд ли полетит, — Ответила Надя. И тут же поправилась, — Извини, я не то имела в виду. Я хотела сказать, что у любого человека фантазия — это просто отображение того, что он знает. И пережил.

— Ну конечно. Я маг из мультика. И не более, — обиделся я. Скорее всего, оттого, что это истинная правда.

— Нет, не обижайся! Я не то…, — Надя выскочила из своего кресла и сев рядом со мной сжала мою ладонь в своей.

— Ты…

Она впервые прикоснулась ко мне. Странно, почему от этого прикосновения мне стало так легко?

— Не обижаюсь, я просто так спорю, — успокоил Надю я.

Пыльцын, видя, что разговор идёт не совсем так, как ему бы хотелось, вдруг заявил:

— Кто сказал, что магии нет? — и, выключив свет, выбежал из комнаты, наверное, на кухню.

— Что это он? — прошептала мне на ухо Надя. — Ой!

Из кухни вышел Пыльцын. В балахоне с капюшоном. Он держал руки перед лицом освещённым дугой голубого пламени, бьющимся между ладоней. Это было страшно. И совершенно неестественно.

— Сила магии может всё, если маг силён, — проговорил Гоша загробным голосом. Пламя, а скорее это было похоже на молнию, повисшую между ладоней, колебалось в такт его голосу.

— Никто из смертных не может укротить огонь вечности, — продолжал Гоша. — О, дева, подойди ко мне. Только ты сможешь сделать это.

Надя, тихонько, так что только я услыхал, хмыкнула, и медленно пошла к Пыльцыну. Подойдя к нему, она протянула руки и просто перенесла молнию из ладоней Гоши в свои. Очевидно, произошло что-то, чего Пыльцын не ожидал. Даже при тусклом пламени этой дуги было видно, что глаза его округлились, и в изумлении открылся рот. Надя подошла ко мне и сказала:

— Хочешь подержать? Он такой смешной, — и пламя тоже задрожало в такт её словам.

— Не надо, — отказался я. Не знаю почему.

Надя также медленно вернулась к Пыльцыну всё ещё пучившему глаза и стоявшему с поднятыми руками.

— На, возьми обратно, — Надя протянула огонь обратно Гоше.

И тут случилось что-то неправильное. Дуга, перекинувшись на гошины руки, вдруг затрещала, он замахал руками, заорал истошно и затрясся.

Я прыжком подлетел к выключателю и уже при свете увидел, что Гоша стоит на коленях и дёргает электрический шнур, тянущийся из-под его балахона на кухню. Я рывком дёрнул этот шнур. У меня получилось лучше, чем у Пыльцын. Он перестал трястись как шаман. И просто сел на пол.

— Вот так всегда бывает, когда женщина вмешивается в магию, — нашёл в себе силы пошутить Гоша, когда отдышался.

— Я бы скорее сказал, вот к чему приводят игры с электрическими приборами, самодельными. — Не люблю я электрические фокусы с целью отбить девушку.

— Да ладно, по-моему, мы ушли в дебри философии с этими ролевками, — Я решил всё-таки поговорить по делу. — Гоша, мне кажется, сейчас игра нужна всем, надо найти хоть какую-то возможность расшевелить это сонное болото. Ты что не видишь, что произошло? Да мне просто хочется хоть пару человек расшевелить.

Тут Пыльцын как-то сник. Он, ничего не сказав, пошёл на кухню и стал там греметь чайником.

Я молча сидел на диване, а Надя, как ни в чём не бывало, стала ходить по комнате, рассматривать немногие украшения на стене.

— Ой, я помню, у моей мамы был такой сувенир, — показала она пальцем на странную фигурку, — аппликацию из оленьего меха, похожую на человечка. — Она из Якутии привезла, говорила там, в аэропорту в киоске продаются.

— А где твоя мама сейчас? — я ведь так ничего и не знал о Наде до сих пор.

— Мне было лет десять, когда меня забрали у родителей. С тех пор не знаю о них ничего.

— А, рассматриваете реликвии? — из кухни явился Гоша с чашками на подносе, — Это тотем эскимосский. Мне его шаман подарил. Говорил, что под ним жертвоприношения совершали. Ты поднеси к нему руку, поднеси! Надя протянула руку к безделушке.

— Ты чувствуешь, какая аура? — его опять несло. — Он дышит душами умерших.

— Да, дышит, — Надя, оказывается, может и соврать.

— А вот это зуб большой голубой акулы! — Пыльцын ткнул пальцем в сторону чёрной деревянной рамки-коробочки в дальнем углу.

— Да, действительно, — я подошёл к рамке и сделал вид, что внимательно рассматриваю обломок клешни песчаного краба, — только голубой ли? Может серой?

— Нет, мне моряк, который привёз, говорил, что голубой.

Я спорить не стал.

— Кто будет бульон из брикета? — Гоша кивнул на поднос. — Говорят, очень взбадривает.

— Ой, совсем забыл! Я же кофе принёс, — я действительно забыл, а теперь перспектива пить хлёбово мне сразу напомнила о маленьком свёртке в кармане.

— Кофе? Откуда? — искренне удивился Гоша.