Шаг в небо

— Так меня не было дома сколько, а запасы остались. Ещё родители делали. Они всегда старались иметь дома запасы. Это у них ещё с перестройки голодный рефлекс.

— А родители где? — Гоша задал не очень тактичный вопрос.

— В Ялте, — не очень понятно ответил я ему.

— Ну, так давайте кофе, я сто лет не пил! — Гоша засуетился с чашками.

— Хотя, — продолжил он, колдуя с приготовлением кофе, — я, конечно, предпочитаю питаться согласно рекомендациям властей. Комплекс пищевых компонент, тщательная их сбалансированность и, конечно, витамины — это залог здоровья человечества. А оно требует оздоровления. И не только физического! Считай, что это мой тебе ответ по поводу ролевки. Пора нам выходить из этих детских игр! Нас ждут великие дела!

— Гоша, а ты где работаешь сейчас? — у меня появилась догадка.

— Я как и все, понедельно, — не почувствовал он подвоха.

— О, как и я. Я вот неделю мышей бил. И всяких других вредителей. Теперь буду в библиотеке убирать неделю. А ты где работал в последний раз?

— Мне доверили очень важный участок. Я пишу обзор о социальной структуре населения в городе. Для властей. Меня могут в дальнейшем привлечь как аналитика на постоянную должность. Ты слыхал, что новые власти начинаю вводить и постоянные должности?

Я ничего не слышал, конечно, но понял, что не стоит дальше мучить бедного Гошу. Он теперь должен быть твердыней политкорректности и преданности властям.

В общем, мы допили кофе, поболтали о разном, и уже пора было уходить, но всё-таки я решил задать последний вопрос.

— Ты про Иву что-нибудь знаешь?

— Про Иву? — Гоша удивился, покраснел и при этом глянул на Надю, — Ну как тебе сказать. Я с ней почти не встречался в последнее время. Знаю, что она вышла сначала замуж за сотрудника военизированной группы поддержки.

— За кого? — я не понял, — ты имеешь в виду за полицая?

— Как все любят вешать ярлыки! — Гоша деланно возмутился. — Да, их так называли те, кто не понимал ситуацию. Потом она развелась сразу, через две недели, говорят, он сильно пил и избивал её. Потом вроде у неё был жених иностранец. Потом — не знаю.

— Она погибла. Я хотел узнать как.

— Ну, этим сейчас никого не удивишь. Когда идёт переделка мира — щепки летят.

Меня от его циничности перекоробило. Мы достаточно кисло попрощались, сославшись на дальний путь. Осведомлённый Гоша сразу же сообщил о том, что будет строиться монорельс скоро. Наверное, врал — кто и кому будет строить? И, я заметил, тайно сунул Наде визитку в руку.

— Он пустой человек, давай к нему больше не пойдём, — сказала Надя, после того как мы отошли немного от дома Пыльцына.

Я возражать не стал.

— Да ну его действительно… Какой-то он. — Я на мгновение задумался — Нe словно полицай.

На самом деле я прекрасно понимал, какой он. Было когда-то такое слово — коллаборационист. Я его помню из книжек про французское сопротивление. Там тех, которые с фашистами сотрудничали, но не как наши полицая, а так, слегка. Ну, в общем тех, кто были лояльны властям, так звали. Мягко… У нас таких звали просто, предатели. Опять и опять я начинаю вспоминать слова, которые, казалось, ушли вместе со страной. Предатели, изменники, коллаборационисты… Неужели в истории человечества эти слова такие важные? А вдруг Пыльцын искренне верит в то, что работая на новые власти, он действительно делает что-то хорошее и ради прогресса. Может быть. Только почему у него его так бегают глазки и потеют руки?

И ещё я подумал. Может и нет так страшно умереть, борясь с сентами, страшно конечно, но если знаешь ради чего… Но страшно представить, что потом, спустя время скажут, что героями были полицая и те, кто сентам помогал. Вот это страшно. И поэтому нельзя погибнуть, нужно победить. А вообще — я дурак. Со мной рядом идёт Надя. А я думаю о героизме и прочей шелухе. Надя, словно почувствовав, что я перестал думать о глупостях спросила:

— Слушай — а почему ты побоялся сделать, так как он?

— Что, как он? — не понял я.

— Ну, огнём не стал играть?

— Вот только мне не хватало ещё в эти фокусы играться, чтобы током стукнуло, как его? — это же детский сад!

— Да? Это же так здорово, — Надя остановилась и повторила, как делала у Пыльцына. Как будто попыталась между ладоней опять подержать дугу.

— Вот странно, теперь не получается, — грустно улыбнулась Надя.

— Так тебе розетки не хватает! — засмеялся я и зашагал дальше.

— Ой, получилось, получилось! — раздался за спиной радостный голос Нади.

Я оглянулся. Она, стояла, держа ладони, как и прежде.

— Ну вот, спугнул, — грустно произнесла Надя.

— Ладно, ты потренируйся, — она всё-таки фантазёрка.

Я взял её за руку, и мы зашагали по пустым улицам. Было ещё совсем светло.

Глава двадцать третья

Я пытался приготовить что-нибудь съедобное на кухне, а Надя делала вид, что помогает. Она не любила готовить. И если готовила что-нибудь, то как-то невпопад. То чай холодной водой заварит, то ещё что не так сделает. Впрочем, может я не прав, разве можно человека узнать всего за несколько дней? Но мне почему то нравилось готовить, и особенно при помощи Нади.