Шаг в небо

Плохая зима в этом году. Начало декабря, пора бы и примораживать, а в воздухе всё время висит липкий туман, почти морось. И обидно, я люблю туман, когда идёшь, как в сказочном облаке, когда звуки становятся таинственными и кажется, что вокруг только чудеса. А тут — просто испачканный воздух. Мы с Сашкой пришли самые первые. Фонтан, не работал и был почти полностью засыпан листьями. Бронзовые девушки, которые раньше грациозно держали бронзовые венки над водой, теперь выглядели странно. Их скульптурные груди были покрыты инеем и казались мертвенно бледными. Подошло ещё несколько человек. Я помнил всех. Не всех по имени, но это были именно они! Я кинулся с Петрушкевичу, хотел его обнять и похлопать по спине. А все здоровались так, как будто только вчера расстались. Безразлично. Только Арно стал угощать меня колой.

На лавочке напротив фонтана уже сидел Пыльцын. Был он страшный, с перекошенным лицом и слезящимся, незакрывающимся глазом. Нарочно, чтобы подразнить его, я предложил помахать мечами. Меч у меня был почти настоящий, я его даже успел чёрной краской из аэрозольного баллончика покрасить. Ну, с Сашкой фехтовать не удастся, у него-то почти настоящее оружие. А вот у Зофо — меч как у меня. Володя как-то безвольно взял меч, и странно так на меня посмотрел.

— Давай лучше коньяка хлебнём! — Это Толик предложил мне фляжку. Правда она была огромная, литров на сто. Я ещё удивился, как он её одной рукой держит.

— А зачем драться? — удивился Петрушкевич. Складывалось впечатление, что он не лучший в нашей компании рубака.

— А вот зачем! — я прямо без подготовки нанёс ему рубящий удар сверху. Так — для затравки.

Я хотел красивым движением скрестить меч с Зофо, вложил всю силу в удар. А Володя съёжился весь и закрыл лицо и голову руками. А остальные смотрели на нас с лёгким страхом.

— Вы что, так и не будете драться? — я сердился и, с мечом наизготовку, подошёл к остальным. — Прямо мертвяки какие-то! Да и то, мертвяки хоть страшные, а вы… Рыба варёная!

— Ну, что замерли?! — я заорал просто уже вне себя. — Давайте, все на меня! Я покажу вам, как мочат зервудаков! Мечи в руки!!!

Реакция последовала совсем слабая. Мечи в руки-то взяли, но стали всё также вяло топтаться на месте.

— На меня!!! Что, слабаки? — Я стал размахивать мечом, стараясь зацепить то одного, то другого. И уже не особенно стесняясь больно стукнуть. Ну, хоть что-то их проймёт? — Надо только начать драться! Потом всё получится!

И тут все замерли и побросали мечи, уставившись за мою спину. Из-за голых крон деревьев выплыла тройка транспортёров. Они зловеще зависли прямо у меня за спиной. Никакого движения, только страшные синхронные взмахи крыльев. Всё это длилось несколько секунд. Потом транспортёры рывком перестроились и сели на землю. Так, что мы оказались в центре треугольника, по углам которого стояли машины сентов. У одного из них откинулся вверх люк и оттуда вышел сент. Не обращая ни на кого внимания, он подошёл ко мне.

— Ну что, поиграть захотел? — с издёвкой и некоторым любопытством произнёс сент. — Много знаешь?

Я смотрел в глаза сента, впервые вблизи, нос к носу. Смотрел просто так. А он был так знаком мне этот сент. С золотой фиксой, с запахом перегара и дешёвых сигарет изо рта. А у меня бешено колотилось сердце. И немело лицо.

— Я много знаю, — я не говорил, я почти шипел в лицо сенту, — я очень много знаю. Тебе и за сто твоих жизней такого не узнать!

Я сорвался с места и стал рубить мечом сента. Меч проходил сквозь него и вяз в воздухе. Я пробежал дальше и стал рубить их проклятый транспортёр. А меч всё не попадал и скользил мимо. А я полетел вслед за моим мечем. И уткнувшись носом в землю, я заметил на жёлтом листике клёна мелкий иней. Дальше наступило небытиё.

Проснулся я под всё ещё страшные удары сердца. Я заснул, а форточка нараспашку, шторы не задёрнуты. В окно влезало зимнее воскресение. С солнцем и холодным воздухом. Я мне было стыдно за мой сон. Вернее за меня с деревянным мечом в том сне.

Сегодня суббота. Никуда не идти, ничего не делать. И почему то на душе хуже, чем обычно. Собравшись силами, пошёл на кухню. Мельком взглянул на дверь Надиной комнаты. Там было тихо. Ну, наверное, спит. Проснётся — извинюсь. Может легче станет. Да не может, а точно. Но хотя, станет легче, а что дальше? Может научиться гнать самогон из брикета? Вдруг поможет на время. А потом сопьёшься, и будет всё равно. Также всё равно, как всем остальным. А если всё-таки не всем? Неужели никто и нигде…

Ну, что я за глупости говорю? Да взять хоть Рубана — он, что в деревню свою пошёл и всё про лагерь забыл? А Евдокия? Да ведь эта женщина сильнее меня в тысячу раз! Она ведь борется, как может. И сохранила себя в этом ужасе. И совсем сумасшедшая идея пришла — я еду к ней. Просто захотелось поговорить. Она ведь умная, не то, что я. Да и до неё на велике час не больше! Надя пусть спит, а я к Дуне съезжу. Про Надю расскажу, про жизнь в городе.

Глава двадцать седьмая