Шаг вперёд, два шага назад

— Вот когда я буду невестой, я сменю три платья за вечер! — поведала она мечтательно.

— Да что ты? — подивилась я. — И куда так много?

— Одно в ЗАГС на роспись, — стала загибать пальчики будущая невеста, — второе в ресторан на торжественную часть. И третье — на оставшуюся ночь развлечений.

— Здорово, — выразительно переглянулась я с тётей Светой. — У тебя и правда всё продумано. А кандидат в женихи уже есть, а, невеста?

— Нет, — понурилась Варя. — Никита зазнайка, Артём глупый, а Сашка — дурак! — обиженно надула губы Варя, видимо, вспомнив какую-то обиду.

— Так-так, тётя Света, надо присмотреться к этому Сашке, — подмигнула я тёте, которая не знала, то ли смеяться над дочерью, то ли уже тревожиться.

— У меня ещё есть время найти такого как Стас, — улыбнулась мечтательно Варя.

И у меня сразу испортилось настроение.

Я зашла к папе. Он сидел с фотографией в руках. На ней были мы втроём: папа, мама и я. Все мы улыбались в камеру и выглядели счастливыми.

— Я так любил её, — сказал папа, когда я присела рядом и обняла его. — Так сильно, что сдерживался, потому что боялся её напугать. Кристина не ценила сильные эмоции.

— Потому что не умела любить? — спросила я.

— Нет, что ты такое говоришь! Кристина любила нас. Просто она была сдержана в чувствах. Не любила напоказ. А мне так хотелось всё время дотронуться до неё, обнять, прижать к себе…

Угу, сдержана в любви, зато не сдержана в ненависти.

— Папа, за что ты её полюбил?

— Разве любят за что-то? — повернулся и улыбнулся мне папа, словно глупышке. — Просто любят. Увидел и пропал. Она вдруг стала центром моей Вселенной, вокруг которого вращается моя планета.

— Пап, я выхожу замуж, — сказала я.

— Я слышал. За Стаса, да? Он хороший парень, надеюсь, он сделает тебя счастливой. Иначе будет иметь дело со мной, — папа шутливо помахал в воздухе кулаками. — Жаль, Кристина не увидит твою свадьбу, дочь.

— Спокойной ночи, пап. Ложись спать, — поцеловала я папу в щёку.

Мы находились на примерке очередного, двадцатого уже, наверное, по счёту платья, когда позвонил Марченко.

— Аня, привет. Ты помнишь, что мы на сегодня договаривались о съёмках? Через сколько ты будешь?

Нет, я совсем забыла! Но говорить об этом не стала. Это был мой шанс на то, чтобы сбежать от этой удушающей обстановки предсвадебной лихорадки. Сейчас я бы сбежала куда угодно и зачем угодно.

— Через минут двадцать, хорошо? — суетливо крикнула я в трубку и, бросив всё, под недовольные возгласы всех присутствующих, позорно сбежала.

— Так, Аня, переодевайся вот в это, — сунул мне в руки куль Марченко, — гримёрная вон там. Девочки тебе помогут.

Махнул в сторону одной из комнат загородного отеля в стиле старинной усадьбы, в которой будет проводиться фотосессия, Марченко.

Из комнаты выглянула девушка и приветливо махнула мне рукой. Кулем оказалось воздушное красное платье в пол. Меня в него быстро нарядили, а потом в четыре руки колдовали над макияжем и причёской. Глянула на себя в зеркало и обомлела. И первая мысль: жаль, что Алекс меня такой не видит. Устоял бы? Может сделать селфи и послать ему? Потом вспомнила, что я на него в обиде.

И решила, пусть тогда точно помучается.

Шикарное огромное зеркало в два моих роста отражало сексапильную блондинку-вамп в кроваво-красном платье, и с такой же, в тон, помадой.

Сгримасничала агрессивно-сексуальное выражение лица, сфоткалась и выслала Алексу с подписью: «Злая Аня выходит на охоту».

Алекс через пару минут ответил смайлом, выстреливающим себе в голову. И спросил: «Кто жертва?»

«У меня большой список», — ответила я со злобным смайлом.

«Какое место в нём занимаю я?» — спросил Алекс.

Долго думала, что ответить, даже решила оставить без ответа. Но обида высказалась за меня: «Тебя больше нет ни в одном из моих списков».

Алекс тоже помолчал. Потом ответил: «Ты очень красивая, Аня». На этом наша переписка закончилась.

Мне всучили валенки — туфли понесли ассистенты — накинули шубку и повели на улицу. Фотосессия была на улице, в снегу и на фоне леса.

Среди деревьев я заметила привязанных лаек.

— Волки? — улыбнулась я, вспомнив концепцию Марченко.

— Волки-волки, — улыбнулся тот в ответ. — Я их потом увеличу немного в размере и горящие глаза подрисую. Во будет! — он поднял палец. — Ну что, поехали? Не хочу тебя морозить. Будет холодно, сразу говори.

Перед этим меня напоили кофе с ударной дозой коньяка, чтоб я подольше не чувствовала холода. С меня сняли шубку, забрали валенки, поменяв их на туфли, и я пошла на вытоптанную специально для меня площадку около леса.

Дальше я позировала, слушаясь приказов Марченко. Повернись сюда, повернись туда, покрутись, чтоб юбка взметнулась. Волосы закинь, волосы надвинь, руку отпусти, ногу подними… Присядь, полежи, побеги. Испугайся, помечтай, позлись, посмейся…

Через полтора часа я уже выдохлась и почувствовала, что замерзаю.

— Перерыв! — крикнул Марченко.

Меня снова переобули в валенки, накинули шубу, замотали сверху пледом и всучили в руки стакан с кофе и очередной порцией коньяка. И ещё тарелку с закусоном.