Шагатели

— Кто? — удивился Башмак.

— Кто-кто…

Андрей Александрович сделал знак охраннику, и тот, вытянув из кармана пульт, ткнул кнопку, и в торцевой стене отодвинулась панель. С изумлением Башмак увидел, что в его камере есть громадное окно. Ещё больше его поразил вид из этого окна. Столица, хорошо знакомая ему по многочисленным телевизионным передачам, лежала в руинах. Багровый дым стелился над пожарищами, в небе не было ни одного летательного аппарата.

— Ракетный обстрел, — пояснил Остяков. — А у нас ПВО нет, армии нет, СС только парализаторами с гражданскими воевать умеет. Боеспособность поддерживается лишь в части у Супогреева, и он через три дня атакует резервацию.

— Почему резервацию? — очумело спросил Башмак.

— Да потому что ракеты оттуда идут. Из того района. Это тоже не сразу выяснили, большая паника была поначалу. Так что времени у тебя три дня.

— Откуда ракеты в резервации? — продолжал недоумевать Башмак.

— Там, как выяснилось, много чего было с прежних времён. И сдаётся мне, много чего осталось. Так что не тяни, как пелось в старинной песне — сборы были недолги, сели в чёрные «Волги»!

И в это время в коридоре страшно грохнуло, пол рывком ушёл у всех из-под ног, дверь выбило с петель, и в камеру дыхнуло горячим дымом, пылью, запахом смерти. Потом наступила звенящая тишина. Охранник вытирал рукавом кровь под носом и с удивлением разглядывал испачканный халат. Шарик, ползая на четвереньках, натужно икал, а Башмак спихивал с себя Андрея Александровича. Андрей Александрович был очень тяжёлый и без сознания. Длинный тряс головой и бормотал:

— Прямое попадание, надо же, прямое попадание…

— Аня, — позвал Башмак. — Аня, как ты?

Аня, откатившаяся в самый угол, протянула к нему руку и, успокаивая, с трудом произнесла:

— М-м-м-м-н-н, ы-ы.

И Башмак почувствовал, как внутри него что-то с хрустом сломалось.

* * *

Старший Брат с удовольствием наблюдал, как из ракетных шахт в голубое небо с рёвом одна за другой протягиваются дымные трассы. Ракеты шли вертикально вверх, а потом начинали плавно клониться по заданной траектории в сторону Столицы. Яркий реверсионный след почти идеально соответствовал Единому Ободу, угодному Колесу, и это было правильно. Старший Брат выполнял великое предназначение, завещанное мудрыми предками, и это наполняло его светлой печалью. Пришло время, которого он ждал, к которому готовился всю жизнь, и это было радостно, но в мудрости своей Старший Брат понимал, что после свершения предназначения он никогда уже не обретёт столь великой цели и жизнь его станет пуста и суетна.

* * *

После того, как небольшой отряд Пятки отрезали от всех коммуникаций и вокруг не осталось ничего, кроме выжженного Колесом песка пустыни, предводитель повстанцев обрёл прежнюю невозмутимость. Совсем недавно он был хорошим контрабандистом, после, в силу обстоятельств, недолго считался неплохим революционером, а сейчас готовился стать преотличным покойником. У них кончилась вода, половина людей нуждалась в лечении, идти дальше было некуда и незачем. Они даже не могли позволить себе роскошь погибнуть в бою — кончились патроны.

Устало присев на бархан, Пятка в бинокль наблюдал, как на горизонте появился трактор преследователей. Дымя соляркой, ДТ-75 тащил за собой на верёвках два десятка колясок с вооружёнными арами, и ещё несколько стражников развалились на волокушах с провиантом и боезапасом. Следом своим ходом пёрли ахты, не менее полусотни. Их трёхколёсные мотоколяски меньше вязли в песке, но и требовали больших усилий для продвижения. Ахты потели, кряхтели, рвали жилы, помогая маломощным двигателям, но не отставали. Ары же подрёмывали, морщась от вони тракторного выхлопа. Их крупные головы смешно дёргались в такт рывкам трактора.

Пятка хотел сплюнуть, но во рту пересохло, и он только заскрипел песком на зубах. Уйти от бойцов Тапка не составляло труда, колёсники двигались очень медленно, и, если на пути не было зыбучих песков, шагатели легко отрывались от преследования. Но в этот раз они решили попытаться устроить засаду. Закопаться в песок, пропустить гвардейцев мимо себя и напасть сзади. План был бредовый, и Пятка согласился на него, понимая, что это прекрасный шанс покончить с бесцельным блужданием в песках. Это даже не будет боем — их просто расстреляют.

— Должно получиться, командир, — сказала Галоша, пожилая шагательница из Автопарка. — Раненые пойдут вперёд, наследят, а мы туточки притаимся.

— Да, Галоша, — согласился Пятка, наблюдая, как солидная женщина, словно пацан, играется здоровенным тесаком. — Непременно получится.

Из всего отряда лишь Галоша не утратила твёрдости духа и, как ни странно, физической энергии. Она заряжала всех своим оптимизмом и незаметно стала фактически выполнять обязанности командира отряда взамен умиротворившегося Пятки. Вот и сейчас она раскладывала шагателей по ямкам, присыпала песком, маскировала дыхательные трубки. Пятка слышал, как она приговаривала, закапывая в песок Каблука — совсем молодого и неопытного парнишку: