Шаги Командора или 141-й Дон Жуан

Она застыла, как вкопанная. Затем, нервно напялив капюшон, выбежала вон, и вскоре донесся шум удаляющейся кареты.

* * *

Проснувшись засветло, он взглянул на койку, где спал Хосе. Тот распластался в верхней одежде и похрапывал. Потормошил. Баск не просыпался. Приподняв, встряхнул. Тот промычал что-то, и вновь плюхнулся головой в подушку. Пришлось окатить его холодной водой. Капрал вздрогнул, очухался, не понимая, что происходит, вытаращил сонные глаза.

– Переоденься, – велел ему Орудж-бей.

– А где я возьму запасной костюм? – проворчал Хосе.

– Оденешь мое!

Хосе облачился в его шаровары, кафтан, куртку, которые оказались непомерно велики, отчего шаровары пришлись ниже колен, а руки утонули в рукавах.

Когда они вышли, уже моросило. Волглая пелена висела над землей.

– Сеньор, я знаю, что вы его уложите одним выстрелом. Оружие мое – отменно. Ни разу меня не подводило…

Всю дорогу он расхваливал свою аркебузу.

У городской башни прохаживались двое. Один из них был врач, другой – арбитр. Понятых не пригласили. Маркиз опаздывал. Хосе покуривал «чубук».

Орудж-бею поначалу подумалось, что донья Филимона смогла уговорить своего гневного супруга отказаться от глупой и опасной затеи. Закралось подозрение: может быть, и вчерашний визит был сделан с его ведома и даже по его указке? Но Орудж-бей отбросил эту версию – такой гордец и фанаберист, как дон Амбросио, не пойдет на попятную. Так оно и вышло. Вот он, на коне, в сопровождении адъютанта, теперь взятого в качестве секунданта.

Морось перешла в учащающийся дождь. Небо нахмурилось донельзя. Слетающие листья напоминали нетопырей, мелькающих в мрачной пелене. Умереть в такую мерзкую погоду, верно, означало прямиком загреметь в преисподнюю…

Арбитр проверил аркебузы обоих дуэлянтов. Затем, подойдя к тому и другому, спросил о том, не намерены ли они отказаться от поединка и получил отрицательный ответ.

– У меня просьба, – сказал Орудж-бей арбитру.

– Я вас слушаю.

– Я отказываюсь от права первого выстрела.

– Это невозможно! – вскричал маркиз. – Я приказываю!

– Командор, здесь субординация не действует!

– Нельзя нарушать условия дуэли, – пытался возразить и арбитр.

– Я не нарушаю условий. Просто вношу поправку. Если держаться правил, то дуэли, как вам известно, запрещены. И если мы изменим очередность выстрелов, то никто не предъявит претензий.

Маркиз крикнул:

– Твое предложение?

– Предлагаю выстрелить одновременно. Это уравняет шансы.

Маркиз заколебался, походил взад-вперед, обратился к арбитру, испрашивая его мнения.

– Я не встречал прецедентов, ваше превосходительство. Но, по-моему, это благородный и великодушный жест.

– Но я не нуждаюсь в снисхождении!

– Это не снисхождение, а вопрос чести! – пояснил Орудж-бей.

Арбитр поддержал:

– Одновременный огонь… дает шанс уйти от обвинений в нарушении закона, сеньор Командор. Это можно представить как несчастный случай… недоразумение… Что касается меня, то у меня алиби – я числюсь в покойниках, и даже храню свидетельство о собственной смерти…

Маркиз после некоторой колебаний махнул рукой:

– Будь по-вашему!

Арбитр подал каждому по бокалу, затем извлек из мешка бутылку вина; дуэлянты, сдвинув бокалы, выпили, каждый за свое здравие и за погибель противника…

Затем арбитр развел их по разные стороны и отсчитал дистанцию в тридцать один шаг. Маркиз нервно поигрывал оружием, пытаясь собраться.

Орудж-бей выглядел спокойным, поглаживая бороду.

Но вот арбитр подал знак.

Дуэлянты стали сближаться. Земля была разжижена дождем, потому ступали медленно.

По их лицам стекали дождинки; волосы намокли.

Орудж-бей прицелился в правое плечо маркиза и нажал на курок, взвился горький дым, расплываясь вокруг; маркиз чуть отпрянул, качнулся, но продолжал движение, на ходу перебрав аркебузу в левую руку.

Орудж-бей ждал ответного выстрела, но произошло непредвиденное. Маркиз, пройдя пару шагов, поскользнулся и упал у ног противника. Адъютант кинулся к нему. Маркиз был без чувств. Адъютант обхватил обмякшее тело, с правого плеча стекала кровь и мешаясь в дождем, впитывалась в землю.

Арбитр перекрестился.

Орудж-бей повернулся к Хосе:

– Ты выиграл!

И, вернув ему оружие, вскочил на коня и дернул поводья.

– А конь? – крикнул вдогонку секундант.

– Он скоро будет твоим! – отозвался дуэлянт. И пришпорил коня.

* * *

Он сдержал слово и подарил гнедого, доставленного из Мадрида своему секунданту.

Сидя в своей комнате, он думал о возвращении в столицу. Но не сомневался, что молва опередит его. Земля слухами полнится.

Однако за ним вины не было. То, что инициатором дуэли был маркиз и то, что инициатор остался жив, вселяло надежду, что все обойдется. Но если до ушей Маргариты дойдет подноготная поединка, и всплывет тень Анны, тогда ему несдобровать.

Кызылбаш решил отправиться в столицу один, не сказавшись Анне.

Отношения с ней зашли глубоко. Хотя дело не дошло до постели, они поведали друг другу многие тайны свои и прикипели сердцем. Ему казалось, что иранскую свою подругу, далекую Фатиму он не любил так горячо и трепетно, как эту белокурую немку. И в его сердце закрадывался страх. Страх потерять ее.