Шакарим

Осенью 1931 года в Семипалатинске умерли от голода сын и дочь Ахата. Его сына Руха сильно любил Шакарим. В поэме «Коныр-ат» писал: «Мой светлоголовый шалун Рух скучает ли обо мне?»

Тем временем, расстреляв без суда и следствия поэта, Карасартов принялся за уничтожение памяти о нем. Для него творческое наследие поэта не имело никакого значения, все затмевала слепая вера, что все не согласные с большевиками — эго враги советской власти.

В райотдел ОГПУ были свезены вещи Шакарима из жилища в Саят-кора. Оперуполномоченные провели обыск в его ауле, обшарили юрты родных, изымали бумаги с текстами поэта, его книги и рукописи. Отобрав что-то из конфискованных бумаг, Карасартов распорядился сжечь остальное. Сжигать поручили истопнику конторы ОГПУ в Карауыле, которого все звали Шаукеном. Настоящее его имя — Оразгали Бакашов (1904–1977). Был Шаукен немой от рождения. Видимо, поэтому его и взяли на работу в контору, посчитав, что он не разболтает секреты. Случайно увидев среди бумаг, предназначенных к сжиганию, фотографию Шакарима, Шаукен спрятал ее за пазухой. Все остальное был вынужден предать огню. Дома Шаукен отдал фотографию поэта на хранение матери. Она спрятала фото среди одежды. Так была сохранена фотография Шакарима, долгое время остававшаяся единственным известным изображением поэта и переданная его сыну Ахату в 1950-е годы.

Шакарим сфотографировался осенью 1905 года перед поездкой в Мекку. Было несколько таких фотопортретов, которые поэт раздарил родным и друзьям. На фото, спасенном Шаукеном, есть надпись в арабской графике: «На добрую память Абусагиту Халел оглы Махмудову. Шакарим Кудайбердыулы, И января 1912 года». Указанная дата — скорее всего время, когда фотография была подарена. Ахат сохранил фотографию до благословенных дней, когда имя и творчество поэта были реабилитированы.

Выполнив свою черную работу, Карасартов спешно покинул Чингистау.

Первым отозвали в Семипалатинск, в областное управление ОГПУ, другого палача поэта — Халитова.

В декабре 1931 года Карасартов был переведен в Жармин-ский райотдел ОГПУ. В его анкете работника НКВД имеются такие записи: «Находясь в органах ВЧК-ОГПУ-НКВД, участвовал в боях против банд Шакаримова и Кудайбердиева в Чингиставском районе»; «Получил премию (костюм) от Жар-минского РО ОГПУ за успешную ликвидацию банды».

И тогда Айганша сказала: «Довольно плакать. Мир никогда не держался только на одном человеке. Мы прожили вместе хорошую жизнь. Не знали горести, не переживали, что надеть, что у нас на столе. Наверное, пришло время плохому. Нечего печалиться! Все хорошее от Аллаха мы видели, настала пора готовиться к худшему».

Почти всех родных Шакарима оперативники ГПУ посадили в местный лагерь, который Карасартов устроил близ Карауыла. Его так и называли: лагерь Абзала. Вместе с родственниками поэта в лагере было много других заключенных. Кормили плохо. Постоянно допрашивали.

Выпускать начали весной. Первым из родных поэта вышел сын Кабыш. В голодную пору он стал жить подальше от людей, чтобы не подвергать семью опасности. Поставил юрту на реке Ший в Жидебае. Летом 1932 года у него обострилась болезнь, и он умер в степи в полном одиночестве.

Гульнар, младшая дочь Шакарима и Айганши, едва не лишилась жизни, решив в лагере выпить яд, чтобы избавиться от мук. Ее спасла дочь Абая Кульбадан, отпоив молоком. Выйдя из лагеря, Гульнар сумела добраться до Алма-Аты. Жила в колхозе имени Калинина в Илийском районе Алма-Атинской области. Муж ее умер в Великую Отечественную войну. Гульнар умерла в 1970 году.

Айганша, любимая женщина Шакарима, провела в лагере почти год. Вышла истощенная, разбитая, больная в конце лета 1932 года. Сразу отправилась в город, надеясь найти дочерей. Но их там уже не было. Айганша остановилась в доме Дуйсенби из подрода Ырзыкбай. В этом доме и умерла от голода.

Ее старшая дочь Жаким проживала с мужем Кабиболлой Махмутовым и детьми в Семипалатинске. После смерти Шакарима их всех арестовали как родственников «бандита и врага народа» и посадили в городскую тюрьму. Тауфик Досаев, сын Кабиболлы и Жаким, писал в воспоминаниях: «Отец с матерью и тремя детьми ожидали в тюрьме решения своей участи. В то время Гариполла, сын Мусабая-кажы, работал на большой должности в Алма-Ате. Он прислал бумагу о том, что дело Кабиболлы и его семьи будет решаться в Алма-Ате. В декабре 1931 года всю семью отправили поездом в Алма-Ату в «красном вагоне» в сопровождении двух охранников. Между тем Гариполла подговорил своего друга Улугбека, который работал милиционером в Аягузе, снять с поезда Кабиболлу с семьей под тем предлогом, что их дело будет опять рассматриваться в Семипалатинске».