Шакарим

Визит в уездную канцелярию прошел не столь безоблачно. Шакарим нашел судопроизводителя в доме с двускатной крышей. В нем помещались разные казенные учреждения Семипалатинской области, в том числе уездные канцелярии. Судо-производителем оказался худощавый, лысеющий русский человек средних лет, который сурово объяснил, что господину Ибрагиму (Абаю) Кунанбаеву надлежало самому прибыть для разбирательства, потому что дело не терпит отлагательства. Чиновник сообщил через толмача, что все предыдущие жалобы на Кунанбаева — ничто по сравнению с заявлением некоего муллы Узукбая Борибаева, который обвиняет Кунанбаева в несметных грехах, вплоть до государственной измены. Поэтому до осени господин Кунанбаев должен предстать перед следователем, иначе его заберут конвоем и заточат в тюрьму. С этими словами чиновник вручил предписание для Абая и распрощался с посетителем. Шакарим был настолько ошеломлен известием о грозящей Абаю тюрьме, что заблудился среди улочек города и долго не мог найти дом тети Макиш.

В течение нескольких последующих дней он следил за покупками для дома, ходил по купеческим лавкам. В одной из них увидел музыкальные инструменты — пианино, гармони, барабаны, оркестровые трубы, разнообразные шарманки, а также домбры. С интересом подержал в руках шарманку, осмотрел критически все имевшиеся в продаже домбры и спросил у русского купца, нет ли у него скрипки. Удивленный продавец через работника-казаха, исполнявшего обязанности переводчика, поинтересовался, играет ли покупатель на скрипке. Шакарим ответил, что мечтает обучиться. Продавец пояснил, что он сам музыкант, играет на пианино и скрипке. Сможет, разумеется, добыть скрипку для молодого человека. Сговорились, что в течение двух месяцев скрипка будет доставлена в лавку. На радостях юноша прикупил гармонь, на которой играл сносно, и шарманку, не совсем представляя, как ему удастся оживить сию музыкальную шкатулку.

Надолго он задержался в книжной лавке, закупая книги на арабском языке, рукописные книги, написанные по-тюркски. Но таких книг было мало. Гораздо больше имелось типографских изданий на русском языке. Перелистывая книги и журналы, написанные незнакомым шрифтом — кириллицей, он смутно ощущал, что в этой безмолвной массе текстов таятся огромные знания. За плотными страницами, усыпанными печатными буквами, ему чудился блистающий мир вневременных, вечных ценностей, которые должны открыть ему путь к истине. В порыве чувств купил наугад две книги на русском языке. Впоследствии он узнал, что одна из них оказалась руководством по выращиванию ржи, другая — апокрифическим жизнеописанием неведомых христианских апостолов. Но он берег их как реликвии.

Уроки русского и магия благословения

По дороге домой, в Чингистау, Шакарим вспомнил, как Абай несколько раз говорил о необходимости изучения русского языка, видимо, ощущая потребность улучшить и свои познания. Поэтому, остановившись в Акшокы на пути из Семипалатинска, он в первую очередь рассказал о русскоязычных впечатлениях.

— Что ж, все правильно, нужно учить русский язык, — сказал Абай. — В нем сокрыты знания, нужные и нам с тобой, и народу. Между прочим, я уже пригласил в дом человека по имени Нурпеис, ты с ним не знаком. Он отлично говорит по-русски, к тому же в некотором роде учитель. Вот он и начнет обучать тебя русскому языку.

Кроме чувства благодарности и понятной радости в душе Шакарима шевельнулось беспокойство: не слишком ли он злоупотребляет добротой дяди?

— Как принял тебя в городе наш родственник Тиныбай-кажы? — поинтересовался Абай.

Шакарим подробно рассказал о беседе с полюбившимся старцем, а заодно о своей задумке записывать генеалогические древа казахских родов, чтобы через них попытаться воссоздать национальную историю.

Абай сразу понял идею и пришел от нее в восторг.

— Превосходная мысль! Я всегда мечтал написать историю происхождения казахов, но для этого надо быть усердным исследователем. Мне легче слагать стихи, нежели водить пером по бумаге, создавая трактаты, — признался Абай. — А вот у тебя есть все задатки. Ты быстро схватываешь суть и обладаешь терпением. Главное даже не собрать все древа казахов, пытаясь выйти на прародителя, — это трудоемко и нереально. Гораздо важнее восстановить историю народа. Когда появилось слово «казах»? Почему у нас три жуза? Кто из предков более других заботился о счастье народа?

И только в конце разговора Абай поинтересовался судебными делами. Шакарим рассказал о визите в уездную контору, передал в деталях разговор с судопроизводителем. Абай молча прочел предписание, посмотрел на скорбное лицо племянника и рассмеялся:

— Перестань переживать. Нашел из-за чего огорчаться. Подумаешь, еще одна жалоба. Если будешь расстраиваться по поводу каждой кляузы, не быть тебе волостным правителем.

Он небрежно бросил вызов в суд на стол, не предполагая, что эта бумага знаменует собой начало череды тяжб и ближайшие десять лет жизни будут омрачены непрерывными судебными разбирательствами.