Шакарим

Шакарим, вникая в суфийские элементы, рассыпанные в поэзии Абая, попытался воплотить их в стихотворении «Не стало истинно влюбленных…», которое можно считать посвящением любимой — Айганше. В нем отчетливо читаются сакральные образы суфизма: возлюбленная (жар — по-казахски) — это на самом деле Бог, истина (хакикат) — Творец или признание существования Аллаха, а яркий свет истины — сияние, исходящее от Бога. Впоследствии поэт включил это стихотворение в сборник «Иманым» («Моя вера»).

Несмотря на сакральный дискурс, ничто не мешает любителям поэзии отнести стихотворение к любовной лирике. Да, Шакарим утверждает, что любовь адресована не девушке: он влюблен в свет истины. Но в подтексте явлено тайное желание рассказать о земной любви, и в этом — особая прелесть произведения, приводимого нами без сокращения:

Не стало истинно влюбленных —
Смерть в прах оборотила их.
И в тот же час судьбы законы
Меня явили вместо них.

Во мне сошлось все, что вы ждете,

Лучистый отсвет их со мной.
Как я, адепта где найдете,
Столь верного любви одной?

Но нет, не девушку люблю я,

А истины ярчайший свет.
Вам не понять любовь такую,
Для вас в ней тайны дивной нет.

Она незрима, хоть и рядом.

Глядеть не нужно на нее.
Бродите ясным сердца взглядом
Лишь в тайниках души ее.

В герое, возвестившем граду и миру о своем явлении, «сошлось все», ожидаемое всеми. Но в отличие от всех (названных «вы») он сумел узреть «ясным сердца взглядом» любовь-истину. И отныне, как преданный своей даме паладин, он начертал на своем щите верности, что подлинный смысл сущего — в тайне дивной.

Узреть любовь мою желая,
Ты с чистым сердцем к ней иди
И, самого себя сжигая,
Навстречу смерти выходи.

Будь до конца в ее ты власти,

Но от себя не отпускай.
Соблазнам — явным, тайным ль — страсти
Владеть собою не давай.

Но как добьешься совершенства,

То вспомни, чем оно грозит.
Ее кинжал — мое блаженство —
Мне сердце бедное пронзит.

И всходит пусть влюбленных много

На крови их сердечных ран,
Чтоб все просторы мира злого
Омыл их крови океан.

Пусть черных духов воля злая

Ничем влюбленным не вредит,
Пусть этот мир, достойный рая,
От гнусной скверны нас хранит!

Вершиной рыцарства у Шакарима становится идея спасения мира путем его тотального очищения «от гнусной скверны». Представления поэта о двух видах любви — Божественной и Земной — не только, как думается, от адептов суфизма, но и сходны с эстетикой европейского Возрождения. Подобных тематических «суфийских» стихов у Шакарима много. И все чаще критическое начало в поэзии Шакарима маркировано мировоззрением боговдохновенного поэта-суфия точно так же, как это происходило с поэзией его предшественника Абая.

Духовные искания занимали все больше места в творчестве Шакарима, словно готовя его будущий переход из мира материального в мир духовный. Но пока в «суфийских» стихах продолжали отражаться вполне земные чувства. Таков фрагмент стихотворения, датируемого 1890 годом. Лирическому герою с трудом удалось преодолеть земную любовь, прежде чем он взлетит до небес и окажется в райских кущах. Там его с возлюбленной встречают дорогие сердцу персонажи восточной поэзии Лейли и Меджнун, о которых Шакариму еще предстоит написать поэму: