Шах-наме

Сказал однажды сдержанный Пиран:
«Ты, Сиявуш, рожден владыкой стран!

Хотя твоя жена — мне дочь родная,
Тревожусь о тебе я, сна не зная.

Хотя твоя опора — Джарира,
Хотя она красива и добра —

Жемчужину, твоей достойно доле,
Ищи ты в государевом подоле.

Затмила всех красавиц Фарангис,
Она стройней, чем стройный кипарис.

Прекрасен лик и мускусные косы,
Венец на голове темноволосый.

Проси царя, чтоб стал твоим кумир:
Таких не знал Кабул, не знал Кашмир.

В родство вступив с властителем державы,
Свой блеск ты увеличишь величавый.

Прикажешь мне — с царем поговорю,
Взыску я чести, я пойду к царю».

А Сиявуш: «Трудна моя дорога,
Но кто противостанет воле бога?

В Иран, быть может, не вернусь я вновь,
И не увижу я Кавуса вновь.

Быть может, Заля снова не увижу,
Рустама, мне родного, не увижу.

Быть может, не вернусь к богатырям,
К таким, как Гив, Шапур, Занга, Бахрам.

От сладких отрешусь воспоминаний,
Обосноваться надо мне в Туране.

А если так, начни ты сватовство,
Не посвящая в тайну никого».

Так говорил он и вздыхал в печали,
А на ресницах капли слез блистали.

Сказал Пиран: «Доволен тот судьбой,
Кто шествует разумною тропой.

Уйдешь ли от кружащихся созвездий?[30]
От них война, и милость и возмездье».

Пиран говорит с Афрасиабом