Шах-наме

С охоты возвратился он угрюмый,
Закрались в сердце медленные думы.

На сердце тяжко стало от забот,
Прилег, но и во сне печаль гнетет.

Однако чем для нас труднее дело,
Чем больше ноет сердце, страждет тело,

Тем легче в сокровенном, в добрый час,
Спасение откроется для нас.

Проснувшись, он собрал мобедов мудрых,
Сановников, старейшин седокудрых,

Вопрос им задал: «Что же Заля ждет?
Какой желанья этого исход?»

Мобеды, как велел им воевода,
Искали долго тайну небосвода,

Увидели, узнали и пришли,
Как будто счастье для себя нашли.

И было звездочета предсказанье:
«О витязь в златотканом одеянье!

Чете благоприятствует судьба,
Пребудут в счастье Заль и Рудаба.

От этих двух родится слонотелый,
Могущественный, доблестный и смелый.

Он завоюет мир, он вознесет
Престол царя царей на небосвод,

С лица земли сметет он всех злодеев,
Сровняет землю, недругов развеяв,

Надеждою Ирана станет он,—
Будь этой доброй вестью озарен!

Он сделает счастливым государство,
И люди пригласят его на царство».

Услышав то, что молвил звездочет,
Избавился воитель от забот.

К себе гонца призвал он, просветленный!
С ним разговор повел он благосклонный:

«Ты сыну моему скажи добром,
Что целью он бессмысленной влеком,

Но должен я обет исполнить строго
И для обмана не искать предлога.

Едва зарей развеется туман,
Я поведу свои полки в Иран».

Он вестнику дирхемов дал немало,
Сказал: «Скачи, не делая привала».

Полкам велел он двинуться назад,-
Ликует рать, и воевода рад.

С позором гургасаров заковали,—
Шли пленники и стоны издавали.

Едва лишь первый луч во тьме блеснул,
В степи поднялся богатырский гул.

Смешался голос трубный с барабанным,
И громы раздались над ратным станом.

То двинулся в Иран воитель Сам,—
Отрадно возвращаться: храбрецам!

Помчался к Залю, не смыкая вежды,
Гонец победы, счастья и надежды.

Синдухт узнает о поступке дочери