Шалопаи

Клыш прошёл внутрь. От окна к нему обернулся высоченный стареющий богатырь – с седеющей бородкой на испещренном морщинами скуластом лице, с кустистыми бровями, с очками, сдвинутыми на лоб. Глыба, высеченная из куска гранита. Правда, уж начавшая крошиться. Борейко глянул искоса на вошедшего.

– Переезжаем! – сообщил он язвительно, то ли незнакомцу, а скорее – самому себе. – Места, видишь ли, стало не хватать.

Тотчас из соседней комнаты ответил голос Ксении Павловны.

– Депутату Верховного Совета СССР положены и специальные помещения, и персональная машина, и штат помощников! Тем более, если он Борейко. Почему депутаты от КПСС торопятся захватить, что положено и что не положено, делят меж собой комитеты. А мы так и будем дальними родственниками на отшибе ютиться! Борейко вам не бомж, чтоб на галёрке! Если Вам самому это неважно, то я такого надругательства не допущу. И, нравится Вам, не нравится, сегодня же пойду к Лукьянову.

Она фыркнула воинственно.

Богатырь тяжко выдохнул.

– Что? – спросил он незнакомца.

– Я разыскиваю Олега Поплагуева, – сказал Клыш.

Борейко посерел.

– Я тоже, – сдавленно ответил он. Показал Клышу на два дерматиновых кресла, одно к другому. Сам сел на свободное, нависнув над гостем. Кресло под ним привычно хрустнуло, застонало. Клыш коротко объяснился. Борейко дотянулся до календаря, перелистнул.

– Пятый день пошёл, – сообщил он. – Слышал, может, проходил экономический форум демократических сил. Докладчики Шмелёв и Попов. Пресса, само собой. Представители посольств. Ельцин подъехал. Демдвижение с ним всё больше сближается. Преобладает мнение – подпереть. Не один, конечно, подъехал. Вокруг, как обычно… – он изобразил рукой водоворот. – Благостность, само собой. Поцелусики, только что не взасос. И вдруг Поплагуев бросается на одного из Ельцинского окружения…

– Лапина.

– Лапина, да. Отвешивает пощёчину. Это тебе за… (он потянулся к блокноту).

– Мещерского, – подсказал Клыш.

– Нет. За «Колдуна»! Ну и на весь зал: «Товарищи! Среди нас бандит и убийца!»

И напрямую Ельцину: Борис Николаевич, вы хоть знаете, что пригрели вора в законе?!? Он же в розыске за убийства и разбой! Милиция! Немедленно арестуйте!» И тому подобное. Далее скандал. Кинокамеры, общее смятение.

– Позорный, дискредитирующий поступок! – высказалась Ксения Павловна из соседней комнаты. – Поплагуев своей невыдержанностью дискредитировал всё демдвижение… Случайно затесавшийся бандит, и – такое пятно у всех на глазах! Коммунисты, небось, до сих пор руки потирают. Будто специально подстроил!

– Слушайте, вы там, Ксения… как Вас?! – Клыша уже трясло. – Хватит греть уши! Ступайте к своим коробкам…

Озадаченная пауза. Потом шёпот:

– И Вы не защитите?!

Вслед за тем возмущенный цокот каблуков, – Ксения Павловна удалилась.

– Диссидентка с огромным стажем, – сказал Борейко. – Едва не во всех психбольницах перебывала. Ныне вот при мне. Очень исполнительная, несгибаемая помощница. Наблюдает, чтоб, не дай бог, не обделили льготами.

В глазах его мелькнул злой огонёк. Со свежим интересом вгляделся в гостя. – Друг Олега, говоришь? Похожи. Только тот подобрей.

– Что Лапин?

– Тут же выяснилось, что розыск его отменён. Извинились. Ждал Олега на другой день. Не появился. Начали искать – пропал. Пригласил к себе Лапина.

– Неужто пришёл?!

– Я пригрозил депутатским запросом. А ему это позарез. Он себе новую биографию чистит.

– И?..

– Вот так же, как ты, здесь сидел… Бандит, конечно. Опасный, наглый. Сознающий силу. Он, оказывается, в штабе при Ельцине что-то вроде кошелька в запасном кармашке. Прокручивает комбинации, которые людям на виду не с руки.

– Кошелёк – это деньги общака?

– Не знаю, – Борейко отвёл взгляд. – Сейчас всем нужны деньги. Отовсюду. Думаю, Лапин возле Ельцина рассчитывал отмыться от прошлого. Так что на Олега разозлён до зубовного скрежета. Тот ему крепко планы обломал. Как же захотелось придавить горлышко и…

Он сжал пятерню. Клыш с вожделением представил, как тяжёлый лапинский загривок и кадык корёжатся и с хрустом ломаются внутри этого могучего пресса.

– Не следует отказываться от порывов, что идут от сердца… – не сдержался Данька.

– Не он это, – неожиданно произнёс Борейко. – Он объяснился, и я поверил. Олег его, как таракана, выставил на свет. При всех. Публично. Некстати для Лапина, конечно. Но мстить после этого бессмысленно, – что могло сказаться, то уж сказано. И глупо – ты первый, на кого подумают. Даже если не докажут, все твои планы окончательно рухнут.

– Что тогда? – произнёс Клыш, ни на минуту не поверив.

– Другого боюсь, – поделился сомнениями Борейко.