Шалопаи

В общем, всё прошло честь по чести. Без подлянки. Алька даже сдружился с молодыми и всячески развлекал обоих. Ближе к концу на стол подали несколько увесистых тортов. Сластёна Алька при виде торта с розочками потёк слюной. Притёрся к молодым:

– Давайте возьмём тортик и смоемся.

– Так брачная ночь, – напомнила невеста.

– Думаете, неудобно? – Алька сконфузился. Жадными глазами глянул на торт. Вздохнул безысходно.

– А у меня ещё литр водки припасён – под тортик, – сообщил он.

Молодых проводили до машины. Корреспондент газеты Поплагуев сопровождал молодожёнов с коробкой торта в руках.

Дома измаявшийся жених заглотил один за другим два стакана водки и тут же уснул.

– Вот тебе, девушка, и брачная ночь, – раздосадованная невеста стянула фату. Безразлично кивнула на торт. – Лопай, раз уж ничего другого не надо.

С фатой в руке она сделалась на диво соблазнительной.

Алька глянул на торт, на невесту и – выбрал самое сладкое.

На рассвете корреспондент Поплагуев незамеченным вернулся в Дом колхозника, где их разместили в одном номере с Крамским. Наутро должны были подать машину до центра. Но ночью случилось непредвиденное.

Свидетель со стороны жениха Подоляко изнасиловал совхозную корову Милку. Как только свадьба разошлась, Подоляко с дружком – электриком Дворчевым, пошли в коровник, где заранее припасли самогонки, и – упились. А упившись, Подоляко посягнул. И всё бы ничего, но во время извращенного полового акта был застигнут пришедшей на смену дояркой Паршиной. Она и подняла скандал. Вроде, корова оказалась её любимицей. А скорее, сама мелкокостная, безгрудая Паршина оставалась недолюбленной. Только скандал она подняла оглушительный.

Так что отъезд гостей из центра был отложен. И уже в полдень состоялось открытое комсомольское собрание первичной организации ОПХ «Химик». Вся свадьба в полном, считай, составе переместилась из Дома колхозника в актовый зал Дома культуры.

Аудитория, настроенная благодушно, перебрасывалась солёными репликами. После кваса и морса в актовом зале стоял тяжелый сивушный дух.

В президиуме рядом с парторгом и инструктором обкома комсомола разместился и корреспондент молодёжной газеты Поплагуев. Ему было поручено вести стенограмму.

Здесь же, на сцене, на отдельном стуле усадили виновника – Подоляко. Тяжело похмельного и потому злого.

Собрание открыл секретарь парткома. Невысокий, с потеющей от волнения лысиной. Совершенно растерянный.

Далее краткая стенограмма.

Парторг: Товарищи! Ужасный случай случился в нашем ОПХ «Химик». Просто-таки скотский случай. Путём изнасилования совхозной коровы опозорен весь наш славный коллектив. Предлагаю дать случившемуся принципиальную оценку.

Доярка Паршина: – Дала б, да не берут. Это ж до какой крайней подлости надо дойти? Эка невидаль, погуливают мужики. Но чтоб с коровой! Нам, женщинам, такое надругательство обидно.

Подоляко: Ну, спутал.

Паршина (возмущённая): Меня с коровой?!

Подоляко: А мне все бабы сзади на одно лицо.

Паршина: А если она после твоего шурупа доиться перестанет?

Подоляко: С чего-й-то перестанет? До сих пор не переставала.

Паршина: Эва как. То-то гляжу, Милка не телится. А это уже ущерб поголовью. Требую посадить извращенца за вредительство.

Зоотехник Ковригин (в порядке справки): Поступок Подоляко, само собой, «зверский». Но как специалист корову Милку осмотрел и могу заверить, что своими действиями Подоляко на численность поголовья совхозного стада негативно не повлиял. А может, и наоборот.

Электрик Дворчев (очевидец): Факт соития подтверждаю. Было! Лично, так сказать, лицезрел. Но! Насилия при этом не обнаружил! Я читал кодекс: насилие предполагает сопротивление со стороны жертвы! А кто видел, что Милка сопротивлялась? Я лично, наоборот, свидетельствую, что не возражала.

Парторг: Посоветуемся с законом. Где у нас закон?

Участковый Смородин: Уголовное дело по факту изнасилования возбуждено быть не может – ввиду отсутствия заявления от потерпевшей. А вот меры общественного реагирования примем.

Парторг: какие будут предложения?

Реплики с мест:

– В коровник его с Милкой запереть! И не выпускать, пока от неё заявление не поступит!

– Или пока не забеременеет!

– А как зателится, пускай Милке алименты платит.

Аудитория, кажется, уже вовсю развлекалась. Посыпались солёные остроты, одна другой хлеще.

Парторг (стучит карандашиком): Посерьёзней, товарищи! Слово, будем говорить, подсудимому.

Подоляко (вполоборота к президиуму):

– Во всём свадьба эта невсамделишная виновата. Квас да шипучка! Это рази по-русски? Сначала говорят, потерпите часик для видеосъемки, для газеты, то-сё. Тоже не без понятия. Раз уж властям втемяшилось. Как сознательный член ВЛКСМ терпел вместе с остальным активом. И час. И два. Молодым хоть шкалик самогонки с собой сунули. Хотя тоже – какая для них память? А меня-то этот сивый надул (жест в сторону Крамского)! Обещал, если тост скажу, стакан поднести. А сам смылся втихую. Стакана пожалел. Ну, и лопнуло терпение! Вот и получается – с нами по-скотски, и мы со скотиной не по-людски.