Шалопаи

Предложение Альку заинтересовало. Он как раз метался, не зная, куда себя девать. В городских кинотеатрах повторным экраном крутили обожаемый Поплагуевым «Оскар» – французскую комедию с Луи де Фюнесом. Алька засел за рецензию. Работал добросовестно: копался в библиотеке, даже залез в городской архив. Переписывал по нескольку раз. И выдал-таки. Честь по чести – на пяти листах. «Оскар» как образчик комедии положений». Эпизод с отрезанием носа – как шедевр киноклоунады. Особенности французской комедии как жанра. Природа уникального юмора де Фюнеса.

Рецензию, волнуясь, принёс в газету. Забокрицкий тут же, отложив остальное, принялся читать. Начинающий автор потел от волнения в соседнем кресле. Впрочем, долго волноваться не пришлось. Уже на первой странице Марик захмыкал, на второй хохотнул и дальше, по нарастающей, посмеивался и даже в конце захохотал.

– Так что? – выговорил обнадёженный Поплагуев.

– Старик, ты супер, – Забокрицкий протёр запотевшие очочки, выставил большой палец. – Ставлю в ближайший номер.

Статья вышла через неделю – пятнадцать строчек под заголовком – «Советский дембель осуждает». Картина – типичный образчик безыдейного буржуазного юмора. Неловко смотреть на кривляющегося старого актёра. Особенно омерзительна пошлая клоунада с отрезанием носа. Хотя в целом можно было бы с натяжкой дать удовлетворительную оценку. Если бы в картину не проникли ослиные уши Голливуда: героиня часто и охотно раздевается.

Осатаневший Поплагуев примчался в редакцию.

Забокрицкий распахнул объятия.

– Старик! Поздравляю с дебютом! Искру божию, коли есть, уж не погасишь!!

– Каким дебютом?! Какая искра? – взвился Алька. – Вообще ни одной моей строчки не осталось.

– Почему ни одной? А подпись? Чья подпись, того и фамилия в ведомости. Так что, беги получай гонорар. С тебя причитается! Первый материал обязательно надлежит обмыть.

– Да иди ты с гонораром! – взбеленившийся Алька потряс газетой. – Объясни хотя бы, чтоб было понятно. Тебе что, материал настолько не понравился? И откуда эти «уши» взялись?

– Ещё как понравился. Но – поступила установка – разоблачить как чуждое! А «уши Голливуда» вообще не моё. Ответсекретарь приписал. Не буду ж я секретаря править! Кстати, заметка твоя не только мне понравилась. Главный оценил. Лично дал команду – если справишься со следующим редакционным заданием, зачислить в штат.

Забокрицкий извлёк из ящика текст на бланке.

– Вот тебе редакционное задание – суперлюпер. Обком комсомола организует в подшефном совхозе безалкогольную комсомольскую свадьбу. Нам поручено соответственно осветить в прессе. Убойный материал.

– А если шаг вправо, шаг влево – побег? – хмуро пошутил Алька.

– Да некуда там влево-вправо. Всё расписано, вплоть до поцелуев… Сиди да стенографируй. От комсомола за мероприятие отвечает кто-то из инструкторов… – он порылся в бумагах, не нашёл. – То ли Крамской, то ли Гамзатов. Если что, он и подскажет… Так что? Хоп и побежали?

Он протянул материалы Поплагуеву. Тот с сомнением принял.

– После свадьбы, поди, все равно нажрутся?

– Обязательно, – равнодушно подтвердил Забокрицкий. – Только это будет уже за рамками сценария. Всё! Ставим на этом жирную точку.

С нетерпением постучал по часам:

– Слушай, старик, хватит вола пасти. Беги, наконец, за гонораром. Через десять минут касса закрывается.

– Вообще-то жирная точка – это клякса, – пробурчал Поплагуев. Но в кассу пошёл.

Свадьба прошла в полном соответствии со сценарием. В Доме колхозника, с подарками от руководства ОПХ. Играл приглашённый из областного центра ВИА. На столах в изобилии закуски. Мясные салаты, грибочки с лучком, селёдочка с рассыпчатой картошкой. А к ним кувшины с квасом и морсом. Правда, веселье давалось с натягом. Гости сидели потупившись. Ели мало. Не веселы были и молодые. И если хмурость невесты ещё можно было списать на девичье волнение, то с чего кривиться жениху? Вдоль стола порхал единственно бодрый человек – видеооператор.

– Выдаём улыбочку на камеру! – покрикивал он. – Первыми – счастливые родители! Такой день раз в жизни. Ну, мы бодры-веселы!

Родители жениха и невесты выдали на камеру кислые улыбки. Бодрее прочих смотрелся свидетель со стороны жениха секретарь первичной комсомольской организации комбайнёр Подоляко. Произнёс достойный тост: Мы, комсомольцы, смена партии; безалкогольная свадьба – это почин и мостик в будущее, даём с женихом зарок не пить до серебряной даты.

Поплагуев подошёл к Крамскому – инструктору обкома комсомола, ответственному за мероприятие:

– Ох и кислятину вы замутили.

– Ништяк, – отмахнулся тот. – Оператор после музычку поверх наложит. Кого хошь оживит. Главное, уследить, чтоб раньше времени не нажрались.

Гости и впрямь норовили под любыми предлогами улизнуть. Но Крамской застыл у единственной двери пограничником Карацюпой. И, подобно легендарному Карацюпе, пресекал нарушения границы исключительно с одной стороны – при попытке удрать за границу.