Шалопаи

– Ну разве чтоб время убить, – протянула она.

Фамилия девчонки была Гаух – из поволжских немцев. Мать-одиночка умерла несколько месяцев назад. Остались двое детей: несовершеннолетняя сестра с малолетним братом. Сестру согласилась взять к себе тётка. Но, сама небогатая, двоих, с её слов, уже не тянула. Восьмилетнего мальчонку определили в детдом. Через неделю сестра поехала навестить. Стали искать, чтоб вывести, и всполошились: лишь теперь обнаружили, что сбежал. Кинулись названивать по милициям. Нашла сама: мальчишка добрался до прежнего двора. Квартира заперта, адрес тётки не знал. Устроился жить в собачьей конуре. Питался из помойки – ранним утром, пока двор спал, рылся в сваленных отходах.

Привела к тётке. Та в крик, – уже участковый приходил. Беглеца ищут, чтоб вернуть. Брать же на прокорм второй рот наотрез отказалась. Нечего, мол, дурака валять, не в капитализме, слава Богу, живём. В государстве рабочих и крестьян. Пристроили на всём готовом, живи – не хочу. А вы неблагодарные.

– Неблагодарных нашла! – возмутилась рассказчица. – Будто не знает, что у Ивашки с трёх лет заикание и тики. Потому и сбежал, что зачмырили. Верни, и – снова-здорово сбежит. Или вовсе того хуже. Главное, маме обещала, что не бросит. А теперь что? Я уж в ногах валялась, чтоб Ивашку усыновила. Даже без пропитания. На пожрать – сама добуду. Полы, посуду, магазин – всё за мной. Лишь бы не в приют назад. Кривится, курва!

– И что сейчас?

– Да что, что? Штокает он, залётный! Лето обошлись – по сараям на дачах у подружек. А нынче – комнатуху бы снять. Дядька ещё в Киеве есть. Только я адреса не знаю. Да и денег на дорогу…

– Осень. Ему ведь в школу пора, – напомнил Алька. – А то отстанет безнадёжно.

– О! Отстанет, как же! – она возмутилась. – Думаешь, если с виду тиха́я, так и во всём поблажки? Держи карман. У меня не забалуешь! Каждый вечер – устал, не устал – по два часа занятия! Он у меня в восемь лет уж всю таблицу умножения щелкает. Нашли дефективного!

– Все равно в школу пора.

– Пора! – тяжко согласилась она. – И лечить пора… Мама узнавала: и заикание лечится, и тики. Если не затягивать. Я уж опять к тётке ходила. Занять хотела. Под любую расписку. А как раскручусь, говорю, – всё твоё будет!

– Раскручусь? – Алька удивился.

– И ты как тётка, – огорчилась девчонка. – Вот все так. Думают, если малолетка, так и мозгов нет. А ведь плёвое дело. Я уж девчонок постарше, которые с паспортами, подбиваю, чтоб кооператив сколотить. Для проформы. А так – сама всё потяну. Деньги ж повсюду. Только возьми.

– Так возьми, – не удержался от подкола Алька. Разговоров о лёгких и быстрых деньгах наслушался в достатке. – Что-нибудь купи-продай?

– Это как раз попробовала, – расстроено призналась она. – Из-за этого даже к тётке теперь не могу забежать…

Оказалось, по весне в школе появился разбитной парень – коммивояжёр, распространитель новомодных, моющих пылесосов. Раздаёт девчонкам поштучно, чтоб рекламировали по квартирам. С каждой продажи – процент. Взяла и она. Во второй по счёту квартире пылесос сломался. Потребовал отремонтировать за свой счёт или вернуть деньгами.

– И много?

– Ой, не расстраивай! Полсотни! – она махнула ручкой. – Только я поузнавала у других. Не я первая лажанулась. Они, наверное, чего-то выкручивают, чтоб потом тебя захомутать.

– Как это?

– Ну как? Не можешь вернуть – отрабатывай натурой.

– Натурой – это?..

– Ты чего, дурак, что ли? – рассердилась девчонка. Без затей хлопнула себя по промежности. – Он уж пол-лета то у тёткиного дома, то у школы меня выпасает. Рано ли поздно, – достанет.

– И что? Согласишься?!

– А вот что! – девчонка заговорщицки скривилась, залезла в потёртую женскую сумочку, должно быть, от мамы. Вытащила серебряную вилку. – Холодное оружие! Захочет, чтоб отсосала. А я ему снизу! Бац!.. То-то заскачет сайгаком!

Она зловеще расхохоталась. Насупилась.

– Ивашку, конечно, жалко. Но тут уж без выбора…

– Меняюсь, – предложил Алька. – Вилку на полсотни. Мой взнос в твоё новое дело.

– Опять прикалываешься? Я ведь и впрямь хожу по городу и в толк не возьму: и как это люди случай разбогатеть упускают. Мне б начальные «бабки», – нипочём бы не упустила.

– Как с пылесосами?

– Что ты всё ржёшь, смешливый? Лопухнулась, конечно. Впредь лучше шарить буду. Зато теперь точно знаю, куда лезть нельзя, а где можно заработать.

– Джинсы, наверное, пошить? Их сейчас кто попало делает.

– Да не важно что. Важно как. Джинсы тоже можно. Только надо не шить, а катать.

– Катать?!

– А то! Совсем другая себестоимость. Говорю же, – время такое, что только зенки шире раскрывай. У меня возле дома ларёк приёма стеклотары. С приёмщицей разговорилась. Не знает куда бутылки из-под шампанского девать.

– А ты знаешь?

– А я газеты читаю. В Индии, к примеру, бижутерия повсюду. А из чего делают? Стекло. Так зелёное стекло и толстые донышки из-под шампанского – это самое то, что им надо. Думаешь, нет?

– Может быть, – озадаченно согласился Поплагуев.