Шалопаи

После юга, по предложению дяди Толечки, он начал писать заметки в заводскую многотиражку.

Первая же, первомайская, по следам отчётно-выборного выступления председателя горисполкома, посвященная подготовке городских автодорог к Параду Победы, взбудоражила общественность. «В своем выступлении перед избирателями председатель горисполкома объявил, что область к 9 Мая готова. Все дорожные неполадки, о которых писали жители, устранены. И мэр не соврал. Фронтовые дороги проложены. В районе Пролетарки через болотце посреди мостовой наведены гати, на ул. Софьи Перовской противотанковые ямы равномерно распределены, для маскировки прикрыты тарными ящиками. По тротуарам выкапываются оборонительные траншеи. Враг не пройдет!»

Особенно от него доставалось комсомолии с её завиральными инициативами. «Ваш корреспондент провёл проверку, как вживляется в повседневную жизнь новый почин – «культармейство». Проехали по пяти сельским клубам. Все – заколочены. Лишь возле одного обнаружили старушку – сторожиху. «Культармейцы? – озадачилась она. – Не, сынки! Солдат вовсе не было».

Выхода многотиражки ждали, копировали на новомодных принтерах.

Поплагуев вновь стал популярен.

– Надо поговорить, – без обиняков предложил Девятьяров. – Прочитал твой последний опус. Давно так не смеялся.

Оська иронически выпятил нижнюю губу. Глядя на первого секретаря обкома ВЛКСМ, вообще трудно было представить его веселящимся.

Девятьяров требовательно посмотрел на хозяина. Оплошавший Горошко передвинул стул, поближе к Поплагуеву.

Секретарь подсел, колени в колени.

– Крепко ты по комсомолу прохаживаешься. Ещё год назад за такие фортели с тебя бы шкуру сняли. Лично бы освежевал – образцово-показательно. Но раз уж на всю страну озвучено, деваться некуда. Ныне, наоборот, по следам выступлений организуем компанию по борьбе с перегибами, мобилизуем, пропесочим. Тебя как автора – в президиум… Это-то понятно, – оборвал себя Девятьяров, будто сказал что-то само собой разумеющееся. – За другим я здесь. Мы живём в переходную эпоху! Предстоит серьёзная перестройка всего партийно-комсомольского аппарата, дабы быть готовым к вызовам времени!

По вытянувшимся лицам сообразил, что с трибунным пафосом сфальшивил.

– Попробуй то же самое по-русски, – схамил Баулин. Он уж подобрался к столику со спиртным и теперь принюхивался, с чего начать.

Девятьяров обозначил недовольное движение бровью. Продолжил:

– Партия доверила комсомолу невиданное, ещё недавно немыслимое дело – личным примером подтвердить эффективность новых начинаний. Кооперативы, совместные предприятия. Надо доказать, что комсомольцы умеют не только тратить. Но сами можем зарабатывать, приносить реальный доход.

Не сразу, но стало понятно, о чем говорит Первый. В комсомоле ввели новую, диковинную структуру – комсомольские кооперативы и НТТМ. Начинание, под которое ожидаются крутые вливания.

– В общем, хочу тебя поставить на этот участок, – закончил спитч Девятьяров.

От неожиданности Алька икнул. Почему-то на два голоса. Скосившись, увидел выпученные Оськины глаза. И лукавые – Баулина.

– Твоя идея?! – сообразил Алька.

– А чо? Разве плохо? – не стал отпираться Робик. – Ты сейчас как отвязанный ишак, не знаешь, к какому стойлу приткнуться. А тут – вникай, не хочу! На всю жизнь впечатлений хватит. Можешь себя считать – в тылу у врага. Самые, так сказать, глубины постигнешь.

– Общее руководство молодёжным предпринимательством возложено на управление делами и лично – на нового управляющего, – подтвердил Девятьяров. – Так что работать будете в связке.

Робик приподнялся, дурашливо раскланялся.

Оська, Баулина недолюбливавший, озадаченно поскрёб макушку:

– Этот – да. Этот – поднимет. На недосягаемую высоту.

– Ребят! Вы ж это несерьёзно! Где я и где комсомолия!

Алька неуверенно хихикнул.