Шаман из космоса

Никита вежливо отказался от протянутой кружки с американо: природная брезгливость помешала насладиться любимым напитком – пришлось довольствоваться чудесным ароматом. Аграфена Волкова, наоборот, не отказала себе в чашечке горячего кофе и в знак благодарности подарила незнакомцу одну из своих самых любимых сигар. Мужчина и женщина обменялись восторженными взглядами, точно две родственные души из разных уголков Вселенной внезапно столкнулись лицом к лицу. Кит потянул коммерческую писательницу за рукав, злорадно улыбнулся и пробасил:

– Эй, мам, кофе в таких количествах пить вредно. Сердце может не выдержать.

Тётя Груша покраснела, как перезрелый помидор, но не успела оправдаться – хранитель термоса разочарованно покачал головой:

– Так это ваш сын! Боюсь, я сразу этого не понял. Какой он уже взрослый…

Женщина замахала руками, негодуя на особенность своей бледной кожи. Она вновь открыла рот, чтобы опровергнуть слова нахального мальчишки, но на этот раз ей помешал Владислав Цепеш. Единожды обретя голос, он уже не мог позволить себе молчать:

– Кто вы такой и как здесь очутились?

Аграфена тоже ждала ответа на этом вопрос, поэтому замолчала, скрестила руки и внимательно посмотрела на тщедушного смешного чудака.

– Как страшно вы на меня глядите! А вы разве сами не знаете? – мужчина растерянно пожал плечами. – Всё это время я был вашим водителем.

Никита поморщился: свистящие звуки незнакомцу совершенно не давались; он так безбожно шепелявил, что слушать и воспринимать его речь было достаточно сложно. Затем юноша наконец осознал смысл слов странного мужчины и не смог подавить удивлённого возгласа:

– Да ладно? Вы действительно наш водитель?

Мужчина неуклюже улыбнулся, зажёг подаренную писательницей сигару и жадно затянулся.

– Боюсь, вы серьёзно думали, что автобус едет сам по себе?

Никита заметно покраснел: стыдно признаться в том, что он действительно так думал. Впрочем, само путешествие по кофейным станциям тоже было чем-то из ряда вон выходящим, поэтому отсутствие водителя в автобусе абсолютно ничем не удивляло юношу.

– Почему же мы вас раньше никогда не видели? – нахмурилась Мира. Всё это время она молчаливо разглядывала нескладную фигуру нового пассажира, щурилась и неопределённо качала головой.

– Боюсь, это было невозможно, я человек непубличный, – развёл руками водитель и занял место кондуктора у окна. – Надеюсь, мы подружимся. Меня зовут Петя Трофимов, – он протянул красную немытую руку, которую никто не рискнул пожать.

– Боюсь, мы это где-то уже слышали, – подражая водителю, прошепелявил Кит. Аграфена укоризненно посмотрела на мальчишку и напомнила ему о том, что передразнивать взрослых – весьма некультурно. После этого водитель больше не сомневался в том, что невоспитанный рыжеволосый парень-переросток – действительно сын писательницы-романистки.

– Ясно, – сказала Мира. Незнакомец в старом дырявом плаще казался ей наивным и простодушным. Сложно было заподозрить его в том, что он держит в руках начала невидимых нитей, из которых задумал сплести паутину-ловушку для несчастных зрителей.

– Когда мы сможем выйти? – Мира указала на закрытые двери. Автобус не двигался с места, а водитель как ни в чём не бывало допивал остывший американо с лимонным соком.

– Сейчас не получится. Это та остановка, которую вам придётся переждать. Устраивайтесь поудобнее и расслабьтесь. Хотите, я расскажу вам одну историю?

Аграфена кивнула: она обожала слушать истории. Женщина искала идеи для нового романа и в глубине души чувствовала, что на этот раз действительно напишет шедевр. Ассистент закрыл глаза и никак не отреагировал на предложение водителя-кофемана. Кит надел наушники и нарочито громко захрапел, а Никита тяжело вздохнул. Он представил, как долго им придётся слушать шепелявую историю незнакомца. Его чувствительный слух всегда в первую очередь воспринимал интонацию и дикцию собеседника и только потом распознавал значения его слов. Мира слегка толкнула Никиту в бок и строго взглянула на него. Он понял, что она хочет ему сказать: у каждого есть свои недостатки, и нам приходится быть благосклонными друг к другу. Если не соблюдать это простое правило, наше существование превратится в жалкое выживание.

– Давайте свою историю, – махнула рукой Мира. – Всё равно нечего делать.

– О чём вы собираетесь нам рассказать? – уточнил Никита. Он всё ещё чувствовал слабость в теле и тяжесть в области висков.

– О жизни, – щёлкнул пальцами водитель, ненадолго замолчал и сделал шумный глоток. – О своей жизни.

Аграфену привлекали автобиографические герои, и она ценила книги, в которых писатель делился собственным жизненным опытом. В этих вопросах Никита, как будущий сценарист артхаусного кино, был с ней солидарен.

Петя Трофимов зажёг сигару и начал рассказывать. Он пытался как можно меньше шепелявить, но всё выходило наоборот, не так, как ему хотелось. Впрочем, любой человек в конце концов привыкает к парадоксальным перипетиям того запутанного сюжета, который навязывает нам жизнь.

***