Шаман из космоса

Петя отвёл её руки, собрал кусочки бедной Ассоль в ладонь и выбросил прямо в распахнутое окно. Они долго молчали и, как заворожённые, наблюдали за этим бумажным полётом, а потом вдруг рассмеялись. Казалось, прошла целая вечность, а ребята всё ещё не могли остановиться. В ту самую минуту они стали неразлучными друзьями. Наверное, Петя полюбил её именно тогда, всем сердцем, как преданный пёс, а она, конечно, не находила ничего сколько-нибудь симпатичного в щуплом беззащитном пареньке. Но Кира искренне восхищалась его творчеством. Именно благодаря ей он стал серьёзно относиться к собственным рисункам, узнал, что такое талант и призвание.

– Ты просто обязан стать художником, – уверенно говорила девушка. – Тебе это предначертано, понимаешь?

Не то чтобы Петя верил в существование судьбы, но он всецело доверял своей подруге, и этого было достаточно.

***

Раздался короткий всхлип: Аграфена Волкова приложила носовой платок к заплаканным глазам, а потом шумно высморкалась. Она почувствовала, как любовная сюжетная линия робким солнечным лучом пробивается сквозь грозовые тучи. Разумеется, закат не бывает вечным, и однажды долгожданный рассвет окончательно опрокинет тьму. Ей останется только молчаливо покориться данности и уступить незаконно занятое место.

Внезапная тоска сменилась безудержным весельем, и женщина зааплодировала в такт прекрасным мыслям. Мира не удержалась от укоризненного взгляда, но сам рассказчик остался совершенно безучастным к этой мизансцене.

– Кира научила меня работать кистью и красками. Боюсь, я даже представить не мог, что существует что-то кроме огрызка моего карандаша. Удивительно, но я оказался усердным учеником и буквально всё схватывал на лету. Рисование дарило мне крылья, и в такие минуты я больше ничего не боялся.

Днём мы с Кирой не замечали друг друга. Но между тем я выглядел счастливым. Ничем не обнаруживая нашей связи, гулял по тёмным коридорам и больше не беспокоился о насмешках и косых взглядах. Иногда я думал, что мне помогает какая-то высшая сила, может быть, даже Бог. Возможно, я не высыпался и клевал носом прямо во время уроков, чем сильно раздражал воспитательницу. Но никогда раньше я не ощущал ничего подобного… Наверное, это было вдохновение. Да, я наконец-то узнал, как называется это полубезумное состояние, которое временами охватывало меня с головой.

***

По ночам они встречались в старом подвале, о существовании которого Петя раньше даже не догадывался. У Киры были ключи от двери с нецензурными надписями. Оказывается, за ней скрывался целый мир – эта дверь выводила на выщербленную лестницу. Спускаешься по скрипучим ступеням, слушаешь, как суетятся встревоженные мыши, и попадаешь в сырую комнатушку с длинным письменным столом. В углу стоит затянутый паутиной мольберт. Петя ещё никогда не видел ничего подобного, и этот угрюмый инвалид казался ему гением чистой красоты.

Кира взяла со стола стеклянный стакан, подошла к умывальнику и наполнила его водой.

– Так начинается путь к мечте. – Она раскладывала на столе толстые пушистые кисти и совсем тоненькие кисточки. Петя грел в руках разноцветные баночки с белыми крышечками. Поэтическое название «гуашь» бросало его в дрожь, и он долго не мог совладать со своими чувствами.

Сначала у них получалась какая-то глупая мазня, которая, на взгляд и вкус Киры, всё-таки была великолепной. Порой они не могли усидеть на месте, носились друг за другом и пачкали красками нос и щёки. А иногда падали на холодный пол, смотрели на протекающий потолок и представляли бездну звёзд.

Кира говорила о том, что обожает рисовать, ведь в такие минуты её воображение не знает границ. Ей кажется, что она может управлять монотонными движениями земного шара. Петя говорил ей, что это невозможно и она слишком много выдумывает. Девушка обиженно поджимала губы и продолжала фантазировать. Разве это не прекрасно? Ты чувствуешь себя властелином созданного мира, однако в глубине души знаешь, что это не по-настоящему, понарошку. Осознание того, что ты можешь представить себя кем угодно – действительно потрясающее чувство.

Кира смеялась и плакала одновременно, называя себя дилетантом, а друга – гением.

– Может быть, я и обожаю рисовать, но мне никогда не удастся стать настоящим художником.

– Почему? – мальчик повернул голову и увидел слёзы на густых ресницах. Такая сильная и самоуверенная, похожая на Снежную королеву… Неужели она тоже умеет плакать? Петя хотел обнять её хрупкие плечи, но не посмел. На самом деле он немного радовался тому, что стал единственным свидетелем этих тихих слёз.

Правда, Кира всё-таки сделала вид, что это всего лишь случайность, и широко улыбнулась, а на её щеках заиграл лёгкий румянец.

– Я просто должна помогать. Понимаешь? Помогать таким, как ты. Я чувствую, что именно в этом заключается моё предназначение.