Шаманизм

Подобные выдающиеся по своим таинственным силам люди соприкасаются с теми сторонами жизни малокультурных, почти диких, туземцев Сибири, которые сосредоточивают в себе самые живые интересы племен, стоящих на низкой степени развития. В несложном быту народов, населяющих север Азии, шаманы должны играть выдающуюся роль. В самом деле, шаман, за немногими исключениями, занимает среди своих соплеменников особое выдающееся положение. Только у чукчей, по свидетельству Литке, шаманы не пользуются уважением, и деятельность их ограничивается лечением и производством фокусов[365]. Якуты безусловно верят своим кудесникам[366], которых загадочные действия, происходящие среди самой потрясающей обстановки, погружают в ужас этих полудикарей[367], и неудивительно, что те боятся шаманов и шаманок[368]. Но страх преобладает над чувствами, вызывающими уважение, и якуты убеждены, что одержимые духами кудесники не умирают по воле богов и недостойны, чтобы те посылали к ним ангела смерти. Они убивают друг друга, насылая своих демонов[369].

Соседи якутов тунгусы, несмотря на распространяющееся влияние христианства, теперь, как и во времена Врангеля[370], оказывают большое доверие шаманам, которые участвуют в погребении тунгусов-христиан[371]. Остяки относятся с громадным уважением к своим врачам-заклинателям и прорицателям[372]. На юге Сибири буряты почитают шаманов[373], причем белые пользуются всеобщим уважением и любовью, а черных шаманов и шаманок не любят, но сильно боятся[374]. Впрочем, по некоторым сведениям, призванный к больному врач-заклинатель в случае смерти пациента утрачивает уважение[375].

Почитание и страх, вызываемые шаманами, должны были отразиться и чисто внешним образом: им оказываются почести, они занимают важнейшие должности и получают от своих боязливых соплеменников значительные материальные выгоды, соответствующие той мнимой пользе, которую они приносят. На якутских праздниках шаманы занимают первостепенное положение; на парадном торжестве даже князь принимает из рук заклинателя-аюна, стоя на коленях, кубок с кумысом[376]. Несмотря на это, в повседневной жизни шаманы у якутов не пользуются никакими преимуществами и ничем не отличаются от своих соплеменников; они имеют семьи, юрту, скот, косят сено и занимаются другими работами[377]. Занятие колдовством приносит выгоды якутским шаманам, причем размер денежного вознаграждения бывает различен, от одного рубля до двадцати пяти. В случае неудачного исхода кудесник лишается своей награды. Кроме денег аюну дают часть жертвенного мяса, и он забирает свою добычу домой[378]. По свидетельству Гмелина, один тунгусский шаман был зайсаном [тюрк. «зайсан, жайсан» – князек. – Ред.] своего рода[379].

В Туруханском крае у самоедов знаменитый шаман Тынта был старостой волостной управы и шаманом и князьком своего племени по родовому наследию[380]. Адрианов встречал у алтайских татар камов в должности старост, как, например, на р. Кандоме Степан, на р. Лебеди шелканский башлык Иван[381], а Гельмерсена во время его путешествия по Телецкому озеру сопровождал зайсан Кергейской волости, бывший среди телеутов известным камом[382]. Бурятские шаманы имеют некоторое отличие в головном уборе и прическе: у аларских бурят они носят на шапке шелковую кисть; прежде, по преданиям, шаманы носили косы, потом заменили их оселедцами, затем стали носить волосы несколько длиннее на темени; а теперь волосы у них совсем ровные[383]. Таким образом, везде в Сибири шаманы заняли особое место и успели приобрести значительное внешнее влияние, хотя весьма часто случается, что пороки и неумение или нежелание воспользоваться своими преимуществами ставят некоторых шаманов в изолированное бедственное положение; так, например, один якутский аюн последние годы своей жизни после смерти жены жил одиноко, всеми покинутый, вместе с дряхлой волшебной собакой[384].

Сами сибирские кудесники для поддержания своего влияния, с одной стороны, и их доверчивые запуганные соотечественники, с другой, употребляют различные средства и создают особые верования, чтобы окружить шаманское звание ореолом таинственности, святости, придать его обладателям сверхъестественное могущество.