Шаманизм

Лапландский кудесник приготовлялся к камланию однодневным постом, для особенно важных дел шаманы соединялись по нескольку в одном общем шатре. Иногда обряд повторялся, особенно в тех случаях, когда желали узнать, какому божеству нужно принести жертву. Если жертва не помогала, то приходилось предпринимать путешествие в страну теней ябме-аймо. Для такой экспедиции избирался особенно известный нойд, обладавший лучшими волшебными снарядами. В священном месте кудесник упрашивал ябмека или умершего родственника, чтобы тот оказал свое покровительство оленям. Но главною целью странствования было заклинание божеств, обитающих в ябме-аймо, чтобы эти покровители отложили призыв в царство теней больного, лежавшего на смертном одре, и позволили ему оставаться еще некоторое время среди живых людей. Когда нужно было приступить к путешествию, то нойды собирали как можно больше мужчин и женщин и, взяв волшебный бубен, начинали изо всех сил бить в него и петь, причем все присутствующие помогали ему в пении. Шум и неистовые движения приводили заклинателя в исступление. Уперев бубен в колени, он прыгал с необыкновенной ловкостью и быстротою, делая самые странные телодвижения до тех пор, пока не падал в бесчувствии, подобно умирающему. Он лежал в продолжение часа в этом оцепенении, пока другой нойд, совершавший уже подобное путешествие, не разбудит его. Нойды единогласно утверждали, что змея сайво-гуэлле, испуганная криком, появляется перед ними и, взяв на свою спину, переносит в ябме-аймо. В случае если духи не соглашались исполнить просьбы шамана, тот вступал с ними в опасную борьбу[423]. Французский путешественник XVII в. Реньяр так описывает камлание нойда: «Глаза у чародея завертелись, лицо изменилось в цвете, борода всклокочилась. Казалось, что он сломает свой бубен, с такой силой он ударял по нему. Наконец он упал, окоченев, словно палка. Все лопари, здесь присутствовавшие, тщательно оберегали, чтобы кто-нибудь не приблизился к гадателю, находившемуся в таком состоянии; отгоняли даже мух, не позволяя им сесть на него… Лопарь лежал, словно мертвый, с четверть часа и, мало-помалу приходя в себя, стал блуждающим взором смотреть на нас. Оглядев нас всех, он обратился ко мне и сказал, что его дух не может повиноваться ему, так как я более сильный чародей, чем он, и мой дух сильнее его».

Другой путешественник, итальянец Ачерби, посетивший Лапландию в конце XVIII в., передает отрывок из одной песни, которая пелась как самим шаманом, так и его помощниками мужчинами и женщинами. Песни шаманские имели строго определенные слова, и забыть одно из слов значило причинить смерть заклинателю: «Проклятый волк, уходи отсюда и не оставайся более в этих лесах! Уходи в самые отдаленные пределы земли; если же ты не уйдешь, пусть убьет тебя охотник!» Эта песня имела силу ограждать стадо от волков[424].