Шамбала. Поразительная истина, лежащая в основе мифа о Шангри-Ла

Также у древних греков был свой северный Элизиум, вопреки местным верованиям. Для них центром мира были Дельфы. И сам Аполлон, в честь которого были воздвигнуты храм и оракул в Дельфах, в свое время был чужеземным шаманом, примкнувшим к греческому пантеону. Полагали, что он был богом тайной страны, находившейся на Крайнем Севере, где возвышалась Космическая ось, поддерживающая созвездие из семи звезд, которое греки называли Гелика («та, что вращается»). Страна эта была домом расы мудрецов-полубогов, которые назывались гиперборейцами. В их блаженном обществе Аполлон проводил три месяца в году. Он приезжал туда по небу на колеснице, запряженной лебедями. Джеффри Эш комментирует, что Аполлонова «колесница, запряженная лебедями, напоминает ведущую на небеса „дорогу птиц“ из фольклора народов Севера, например литовского»{91}.

Древние греки довольно широко определяли местонахождение околополярной расы мудрецов, которую мы еще встретим немного позже, – от Британии до границ Китая. Но ученый У. К. Ч. Гатри утверждает, что изначально гиперборейцы были сибирскими и монгольскими шаманами и знахарями и что Аполлон, имя которого означает «бог собраний», начал свой путь давным-давно в горах Алтая. Его учение и экстатические практики, столь чуждые грекам, постепенно распространялись на юг через Малую Азию к Эгейскому морю{92}. Цитируя Гатри, Джеффри Эш утверждает, что концепт Космической горы почти наверняка имел свой источник в шаманизме Южной Сибири и что идея Шамбалы аналогичным образом выросла вокруг полумифических магов и богов Алтая.

Он цитирует монгольскую легенду, которая полна эзотерической символики, рассказанную Николаем Рерихом в «Алтай – Гималаи». Там говорится о семи кузнецах, которые стали семью звездами Большой Медведицы. С тех пор кузнецы и шаманы тесно связаны в сибирских преданиях. А так как кузнец, согласно пословицам, является старшим братом шамана, Эш убежден, что семь риши из индуистской мифологии можно отождествлять с шаманами алтайского культа Большой Медведицы.

«Эта монгольская легенда и индуистский миф о риши могут происходить из одного и того же алтайского представления о семи звездах (Большой Медведице) как о семи неделимых Мудрейших – кузнецов-шаманов», – отмечает Эш{93}.

В дальнейшем он связывает идею этого сибирского собрания шаманов с рериховским ви «дением Алтая как сакрального региона. «Рерих с изумлением обращает внимание, – пишет Эш, – на „почитание Алтая“, „приход Благословенных на Алтай“ и „истинное значение Алтая“. В других записях он говорит, ‹…› что название горы Белухи – высшей точки Алтайского хребта – означает „Орион-обитель-богов“, что соотносится с мировыми горами других мифологий»{94}. «Это выглядит так, – добавляет Эш, – как если бы гиперборейский рай был тем раем, который в других мифах находится на северной горе, и как если бы ее полубожественные жители были существами вроде риши или богов».

Все эти упоминания о доисторическом центре высшей духовности на юге Сибири подтверждены полевыми исследованиями Ивара Лисснера, который проследил миграции алтайского народа от северо-восточной Азии до степей Центральной Азии в седьмом тысячелетии до нашей эры. С собой они принесли продвинутые знания о полярном небе и уникальные техники транса{95}. Те же самые упоминания привели Эша к гипотезе о том, что сибирскую колыбель цивилизации, давно забытую в наши дни, можно приравнять к Шамбале. Знания о Шамбале, настоянные на преданиях о Большой Медведице, по мнению Эша, укоренены в астральной мудрости Центра высшей магии Алтая.

Как и Генон, он считает, что миф о горе Меру имеет реальную основу. Как и Генон, он утверждает, что наше наследие древнегреческих знаний, науки и средиземноморской мистической традиции в целом, возможно, происходит от околополярной культуры, в наше время потерянной в тумане времени, центром которой была Шамбала. Но также он считает, что Шамбала до сих пор действует где-то на юге Сибири, что она все еще населена посвященными, которых охотники каменного века назвали бы бессмертными, богами или имеющими божественное происхождение.

Стоило бы задуматься, – пишет Эш, – о реальном распространении мифа и культа из северного центра – из сибирской или монгольской Меру. ‹…› Можно предположить, что алтайская Мудрость дошла до нижних широт, приняв различные формы, ‹…› но сущность оставалась прежней – идеи о космическом центре, вращающей небосвод Медведице, семи мудрецах, горе, обитателях рая и так далее{96}.