Шамиль

Прошли месяцы, годы. Война шла своим чередом Шамиль активизировал свои действия. Нередко царские генералы оказывались в положении Шамиля, блокированного в 1839 году на Ахульго. В 1843 году восставшие горцы имели блестящие успехи. Почти весь Дагестан был очищен от царских войск. В 1845 году в Ичкерийских лесах Чечни наголову разгромили графа Воронцова.

Судьба Джамалутдина как бы отодвинулась на второй план. И все‑таки царь и правительство в какой‑то мере надеялись через наследника имама влиять не только на самого Шамиля, но и на дагестанцев.

В Петербурге Джамалутдина обучали русскому языку, хорошим манерам, не давали скучать, осыпали подарками. На первых порах мальчик дичился, но ласки, дорогие вещи, всеобщее внимание сделали свое дело: он стал привыкать. Учителя занимались с ним на дому. Когда Джамалутдин подрос, его отдали на воспитание в один из кадетских корпусов Петербурга. В учении он был одним из первых и, закончив, получил чин офицера. Сына Шамиля определили в конвой императора Николая I, а затем командировали в уланский полк. У дагестанца были свои мечты. Он хотел поступить на учебу в военную академию. Царь и его окружение не противились этому. Кроме того, Джамалутдин собирался жениться на Ольге Михайловне Олениной, дочери орловского помещика. Девушка была красива и образованна, окончила институт благородных девиц в Петербурге. Но жизнь Джамалутдина вдруг круто изменилась. Правда, этому «вдруг» предшествовали многие годы и разные события.

Шамиль ни на минуту не забывал, что сын его в плену. Большие и малые тревоги отвлекали отца от решительных действий в отношении сына.

В 1842 году, когда в плену у Шамиля оказалось несколько офицеров и в числе их будущий генерал–майор грузин Илико Орбелиани, появилась надежда на возвращение сына. При первой же встрече с ними в Казику–мухе начали разговор об обмене. Но Орбелиани развеял надежды Шамиля. «Генерал Фезе взял у тебя в Унцукуле до 200 пленных, за наше освобождение возвратят тебе несколько человек из них. Делай с нами что хочешь… но не питай надежды, что тебе возвратят сына», — сказал грузин. Имам приказал: «Ступайте в Дарго: там мы еще поговорим». 31 марта 1842 года пленных привели в Дарго. Через несколько дней их снова принял Шамиль. Принесли чернила и бумагу. За подполковника С–а он требовал вернуть сына, за Орбелиани — 1 пленника, за прапорщика А–а — сына Алибека Хунзахского, погибшего на Ахульго. За остальных пленных — по два за каждого русского. Письмо отправили в Темир–Хан–Шу–ру к генералу Клюки фон–Клугенау.

Шло время. Фронт то приближался к Дарго, то отходил. Однажды, в связи с осложнениями, всех пленных отправили в Анди, а затем вернули в Дарго. Пленные сделали подкоп и, пользуясь ночной темнотой, бежали. За исключением нескольких человек, все беглецы, в числе их и Орбелиа–ни, были пойманы. Шамиль хотел убить их, но мюриды заступились, объяснив, что и горцы так же убегают от русских. Еще они сказали, что за пленных «можно будет выручить сына или племянника, или несколько добрых мусульман»[105]. Шамиль согласился, но при первой же встрече с Орбелиани заявил: " …если не выдадут за тебя моего сына или племянника, то, верно, пришлют несколько вьюков золота и серебра».

— Я уверял его, — говорил впоследствии грузин, — что не имею никакого богатства.

— Все равно буду мучить, потому что ваши русские губят моего сына, — твердил имам.

— Как, Шамиль! — возразил я. — Разве ты не знаешь, как счастлив твой сын?

— Потом рассказал я ему, как и где последний воспитывался, описал милостивое обращение государя с ним, познания и науки, которыми ум его просвещается, и блестящие виды для него в будущем. Но Шамиль этого не понимал.

Длительные переговоры не привели к желаемым результатам. После 9 месяцев плена Орбелиани освободили, и он уехал на родину, а Шамилю вернули 9 женщин и 13 мюридов, захваченных на Ахульго. Шамиль еще раз уступил. Он согласился, чтобы сын оставался в плену, ради других. Об этом говорили в Чечне и Дагестане. Уважение к Шамилю возросло необыкновенно. Все знали, на какую жертву идет и какие муки испытывает имам как отец, как родитель. Но Шамиль готов был пожертвовать всем, когда речь шла о защитниках Ахульго. Джамалутдин был принесен в жертву и на этот раз.

Лишь через 13 лет снова встанет вопрос об обмене. На этот раз переговоры привели к успеху. События разворачивались следующим образом.