Шампанское для аферистки

Едва вытащила руку, как Настька еще больше округлила глаза и начала жадно хватать ртом воздух, одновременно закашлявшись. Как только она начала дышать нормально, то снова «поплыла» — голова безвольно повисла, веки норовили сомкнуться.

— Нет уж, не смей спать! — Оксана снова принялась шлепать подругу по щекам.

В результате отойти не удалось ни на шаг. Сколько Оксана так просидела, ведя бессмысленный диалог то ли с Настькой, то ли с самой собой, она не знала. Только щеки у подруги от ее шлепков стали уже ярко-малиновыми. Ну хоть не синюшными…

Двое мужчин в синих комбинезонах, ворвавшись в квартиру, как приблудного щенка, отогнали Оксану в сторону. Один из них тут же принялся, как и Оксана, хлопать Настьку по щекам, задавал ей какие-то вопросы.

— Передоз? — не поворачиваясь, спросил второй.

Оксана даже не поняла, что это к ней обращаются.

— Да… не знаю… — она понятия не имела, что говорить в таких случаях.

Санитар сноровисто протер Настькину руку спиртом и вогнал иглу шприца.

— Клиническая смерть была?

— Не знаю…

— Сердце останавливалось?

— Откуда я знаю, я не врач! — истерично выкрикнула Оксана и вдруг разрыдалась. Громко, по-детски, захлебываясь от собственных слез.

Санитар точно так же профессионально и без эмоций вколол что-то и ей, от чего Оксану сразу начало клонить в сон. Реагировать на ситуацию, думать сразу расхотелось. Еле передвигая ноги, она прошла в ванную, где взглянула на себя в зеркало и не узнала в первый момент. Даже если не обращать внимания на красный распухший нос и размазанную по лицу тушь, это была совсем не та Оксана, которую она видела утром в зеркале.

Так страшно, как сейчас, когда она осознала, что случилось с Настькой и что могло бы с ней случиться, Оксане еще никогда не было. Перед глазами все еще стояло перекошенное лицо подруги, а пальцы помнили прикосновение к ускользающему языку, который нужно вытащить во что бы то ни стало…

— Имя, фамилия, телефон? — спросил один из санитаров, едва Оксана вернулась в комнату.

— Мой?

— Ваш.

— Э-э-э… — нельзя было называть настоящую фамилию. — Ольга. Иванова Ольга.

Санитар исподлобья на нее посмотрел:

— Телефон?

— Телефона нет. Совсем.

Санитар снова посмотрел, потом убрал заполняемый бланк:

— Вот что, Иванова Ольга, или давайте номер телефона, или поедете с нами в медицинский пункт. Куда нам потом вашу подругу пристраивать?

— Хорошо, я поеду…

Настьку на носилках уже выносили из квартиры, и Оксана едва успела догнать ее и взять за руку.

Санитар захлопнул входную дверь, а девушка даже не вспомнила, что в Настькиной кухне оставила сверток, тянущий на несколько тысяч долларов.

Санкт-Петербург

В конторе меня огорошили новостью, что заслушивание дела моего наркомана Красильникова в суде будет уже на следующей неделе. Зато вторая новость компенсировала большинство сегодняшних неудач — вернулся из командировки Антон, чему я несказанно обрадовался и тут же направился к нему сдавать дела.

Моего шефа Тоху Березина я знал большую часть своей жизни. Есть такие люди — прирожденные лидеры. В любой компании, в любом деле они всегда будут первыми. Я уверен, что если бы Антон когда-нибудь вздумал участвовать в конкурсе белошвеек, то он, может быть, и не выиграл бы его, но точно сорвал приз зрительских симпатий. Лидером, массовиком-затейником и старостой в одном лице он был с первого класса. Учился исключительно на отлично, с малолетства знал, чего хочет от жизни, и уверенными шагами продвигался к своей цели.

Дружба у нас с ним не сложилась сразу, наоборот, до девятого класса мы были в легких конфрах. Не только из-за Наденьки, просто меня тогда раздражали правильные мальчики, которые на переменке, вместо того чтобы сбегать покурить за угол, сидят и читают тему следующего урока. К таким я относил Антона в первую очередь. Зауважал я его как раз тогда, когда он сломал мне нос: хоть и отличник, а удар правой поставлен хорошо… А потом юношеский максимализм прошел, и вскоре я начал ценить Антона как раз за те качества, за которые когда-то презирал.

После школы Надя, как и планировала, поступила в медицинский, а Антон, как и планировал, на юридический, еще и нас со Стасиком за собой сманил. Мне принципиальной разницы, где учиться, не было, а Стас вообще все еще бренчал на своей гитаре и мечтал о славе рок-музыканта. Зато к концу учебы в университете Аристов втянулся настолько, что решил остаться на кафедре — он и по сей день преподает юридические дисциплины в родном вузе.