Шампанское для аферистки

Да, кстати, по неподтвержденным пока данным оба парнишки работают в службе безопасности Дмитрия Алексеевича Кастецкого, которого по старой памяти многие еще называют Кастет. В лихие девяностые это погоняло гремело и было на слуху у многих. Потом Дима-Кастет попал ненадолго в «Кресты» и его вина даже была доказана. Правда, уже через два года он вышел, зато позже в каждом своем интервью утверждал, что, мол, свое он уже отсидел и совесть его теперь кристально чиста, к старым делам он возвращаться не собирается. Действительно, бизнес его к этому моменту был уже полностью легализован — ни почтенному Дмитрию Алексеевичу, ни его подчиненным не было больше нужды заниматься рэкетом.

А перегудовские, получается, знали, чьих парнишек так отделали. И мне наконец-то стало понятно, что их так развеселило, когда я «признался», что состою в кастетовской группировке. А ведь я тогда был не так уж далек от истины. Кастецкий действительно несколько раз обращался в «Фемиду» — Антон помогал ему оформлять какие-то бумаги… А может, стоит поговорить с Антоном, чтобы он вывел меня на Кастецкого — тому ведь наверняка любопытно знать, что на самом деле случилось в квартире на Четвертой линии?

Кастецкого я решил оставить на крайний случай. А пока мне нужно было найти Захарову. Хоть из-под земли, но достать ее!

Юля Караваева и Лиля Захарова были чем-то связаны — теперь я в этом уже не сомневался. И они не просто были подругами: Юля была замешана в той же истории, из-за которой так внезапно покинула Петербург Лиля. Черт возьми, это даже объясняло, почему такая барышня, как Юля, решилась коротать ночь с первым встречным, в смысле со мной. Ей просто некуда больше было пойти — она знала, что дома засада.

Начать поиски Захаровой я решил с ее же квартиры. Ни полиции, ни бандитов на Четвертой линии уже не было — я несколько раз прошелся мимо парадной, но ничего не заметил. Дверь в квартиру была опечатана работниками СК, но мне она была без надобности. Я задумался, стоит ли обращаться к соседке, но все же позвонил. За дверью молчали, хотя, судя по шорохам, тщательно изучали меня в глазок.

— Ну что ж вы, баба Тоня, такую подлянку мне устроили! — с укоризной довольно громко произнес я. — Я же вам поверил, понадеялся…

Щелкнул замок, и дверь отворилась:

— Не кричи так, сынок, перед всеми соседями меня позоришь. Проходи… Ты прости меня, сама извелась, что грех на душу взяла. Да что же мне делать было, когда бандиты эти пришли и заставили тебе позвонить, иначе убить обещали всех — и меня, и Людочку-дочку, и зятя, и внучат…

— Так, баба Тоня, давайте-ка все по порядку: кто это говорил и когда?

— Ироды эти — бандиты и говорили! Часов двенадцать было, я спала уже. Слышу — опять шум-гам на лестничной площадке. Я к глазку… А там девушка эта и бандиты, которые все Лилю ждали. Они вообще-то и не ругались, просто разговаривали громко так. Эмоционально. Бандиты у девушки что-то спрашивали, а она оправдывалась.

— А дверь тогда кто сломал?

— Это потом другие пришли. Что дальше было, я уже не видела: один из них прямо к глазку встал спиной и мне все загородил… Я слышала только, как дверь трещит, а потом они все в квартиру зашли.

— Выстрел вы слышали?

Баба Тоня покачала головой:

— Совсем ничего не слышала. Но пистолет видела. Ирод этот из квартиры вышел — сначала по телефону разговаривал с Евгением Павловичем каким-то… а у меня половица и скрипнула — он, видно, услышал. Пистолет-то достал и прямо в глазок дверной упер. И спрашивает, позвонила я уже в полицию или нет. А я действительно еще не звонила — перепугалась насмерть. Молчу. Ну вот он-то про тебя мне и напомнил. Про Лилю тоже он научил сказать. Звони, говорит, а то выйдешь на улицу, там мы тебя, старую, и пришибем…

По сухим щекам старушки давно уже текли слезы, а после этих слов она, схватившись за сердце, начала оседать на пол. Хотя тут же начала уверять, что все хорошо, я все же довел ее до дивана, сунул в руки аптечку, которая лежала здесь же — видимо, за последние дни ею пользовались часто, и метнулся за водой.

— Антонина Николаевна, — осторожно продолжил я, когда она выпила воду с валокордином и вроде успокоилась, — девушка, которая сюда приехала… вы сразу поняли, что это не Лиля? И могли ли парни эти, бандиты, принять ее за Лилю?

Та решительно покачала головой:

— Нет, точно не могли. Они ее даже по имени как-то называли… Юлией Александровной, точно.

— А вы сами ее раньше здесь видели? С Лилей?

— Видела. Не сразу, правда, но потом я вспомнила, что месяц назад или даже два она сюда приезжала. Я из булочной возвращалась, а Лилечка в машину к ней садилась. Это точно она была. Женщина видная такая, холеная.

Выйдя из квартиры, я спустился на этаж ниже — здесь находились почтовые ящики — и сразу отыскал номер Захаровых. Замок, как и на всех подобных ящиках, был простеньким, с поворотным механизмом, и открывался элементарно: достаточно просунуть вдоль дверцы пластиковую карточку или лезвие ножа и повернуть язычок замка. Что, воровато оглядевшись по сторонам, я и проделал.