Шампанское по воскресеньям

– Только что имел разговор с госпожой Ветровой. Она – сама любезность, – пояснил я. – Немедленно еду к ней.

– Вот как действует на людей недвижимость, сохранившаяся в хорошем состоянии и полученная задарма, – с ходу раскусил сей феномен Юрий Львович. – Раз такое дело, узнай у неё всё что можно. И не забудь, пожалуйста, обязательно поинтересуйся одним сущим пустяком: включала ли она посудомоечную машину, когда приезжала в коттедж? Старушка этого в точности не помнит. Расскажи ей о пропаже телефона и карточки и о наших подозрениях на этот счёт. Нам надо растормошить этот муравейник.

И далее шеф засыпал меня советами, как надо поступать с муравейником. Через минуту я перестал его слушать. Через две появилось непреодолимое желание предложить ему написать текст моей речи и переслать мне его по почте. Выждав ещё минуту, я хотел, наплевав на субординацию, извиниться и выключить телефон, но шеф остановил меня.

– Подожди! В поведении будь безупречен, сдабривай общение с дамой комплиментами, не стесняйся. Она, по-видимому, находится в серьёзной эйфории от случившегося, и все твои расшаркивания придутся очень кстати.

– Вы к чему меня подталкиваете? – возмутился я. – К флирту с далеко не молодой женщиной, у которой от счастья временно снесло крышу? Извините, от счастья закружилась голова?

– Так ты понимаешь безупречное поведение?

– Нет, Юрий Львович, это я так шучу.

– К результату я тебя подталкиваю, к конечному результату, – объяснил шеф, и хотел было отключился, но я решил тоже дать ему на прощание дельный совет.

– Подождите, Юрий Львович. Когда будете беседовать с Жабиным, узнайте, пожалуйста, у него, был ли Александр вхож в дом тётки, присутствовал ли на их вечеринках. Может быть, Жабин что-нибудь знает об их взаимоотношениях.

Шеф не дал мне договорить.

– Постой. Тебе к сведению: кем бы ни был Александр у себя на заводе, в круг банкиров он никоим образом не вписывался. Тебе хочется, чтобы автором записки оказался непременно он? Вынужден тебя огорчить.

– Вам удалось заполучить бумажку, исписанную его рукой? – ничего не подозревая, повёлся я на категоричность шефа.

– Нет, я просто немного разбираюсь в людях и в текстах на русском языке, – сказал шеф. – Записка написана не в его стиле, он так изъясняться не может, – пояснил он и закончил разговор.

В общем, мне не удалось нагрузить шефа наставлениями так, как он сделал это со мной, хотя очень хотелось.

Оказалось, что офис, в котором работала Ветрова, располагался совсем недалеко от нас, так что через полчаса она наливала мне чай в большую красную кружку. Предстоящее чаепитие не выглядело экспромтом, она заранее приготовилась к моему приезду.

Всё-таки назойливый инструктаж шефа каким-то образом отложился в моей голове. По дороге на встречу я старался представить себе госпожу Ветрову, но у меня плохо получалось: кроме того, что она крашеная блондинка и ей лет сорок пять, я ничего не мог вспомнить. Поэтому начать встречу с комплимента мне не удалось и теперь, незаметно разглядывая главного бухгалтера (должность госпожи Ветровой я прочитал на табличке входной двери), сервирующего чайный столик у дивана, я мучительно размышлял, что же мне в этой женщине нравится. Ни лебединой шеи, ни гордо посаженной головы, ни русых волос, ни страсти в глазах – ничего не перепало ей от матери. Невыразительные серые глаза, вероятно в тёткину породу, крашеные под блондинку волосы. Разве что, крылья носа у неё, как и у матери, были немного вогнуты дугой.

– Присаживайтесь, не стесняйтесь, – предложила Ветрова, закончив чайные приготовления.

– Уютненько у вас, – нашёлся я, пересаживаясь со стула на диван.

Это было всё, что я смог выдавить из себя в качестве комплимента. Но госпоже Ветровой хватило и этого. Она улыбнулась, растянув тёмно-морковные губы.

– Лимон, варенье, очень вкусное печенье, – плавно проворковала она рваное двустишие, показывая, где что лежит.

– Спасибо. Вы не возражаете, если я задам вам ряд простых вопросов, – мягко пропел я в ответ. – А затем можно будет поговорить без всякого плана.

– Как считаете нужным, – согласилась она.

– Очень любезно с вашей стороны, – откликнулся я.

Меня слегка передёрнуло от собственных слов, и я подумал, что подобная приторность – результат телефонного зомбирования меня Юрием Львовичем.

Госпожа Ветрова ждала, с интересом разглядывая меня. Я вспомнил, как шеф убеждал меня, что все мои расшаркивания придутся кстати.

– Запишите, пожалуйста, телефоны и адреса Юлии, Виталия и ваши с мужем, – попросил я и протянул ей вырванный из блокнота лист бумаги. – И адреса работы тоже.

Елена Викторовна взяла листок, и наши взгляды с ней встретились. Я смутился, потому что она смотрела с удивлением, и невозможно было понять: это было реальное удивление, или меня сбили с толку её слишком выпукло нарисованные нитки бровей.

Она заметила мою неловкость.

– Не волнуйтесь, Иван Сергеевич. Пока я буду записывать, попробуйте абрикосовое варенье.

Она прошла к столу и склонилась над листом. А я увлёкся вылавливанием половинок абрикосов, блестящих янтарным сиропом.