Shanghai grand: forbidden love and international intrigue in a doomed world

"Китайская империя, - писал лорд Макартни, возглавлявший торговую делегацию, которая привезла ко двору Цин паровые машины и телескопы, - это старый, сумасшедший, первоклассный корабль, который удачливая череда умелых и бдительных управляющих сумела удержать на плаву в течение ста пятидесяти лет и покорить своих соседей лишь своей громадой и внешним видом".

В 1832 году, когда моряки Линдсея и Гутцлаффа снесли ворота Ямэнь Таотай, на империю обрушились одновременно наводнения, засуха и голод. В такие смутные времена, когда Небо, казалось, отозвало свой мандат у Цинов, старая мудрость в обращении с пахнущими коровой вайи - "оставить их снаружи, не приглашать внутрь, не признавать их страны" - уже не казалась применимой. В тот день, когда "Лорд Амхерст" наконец вышел из гавани Шанхая, военные джонки преследовали его, хотя и не слишком близко, а снаряды из их кормовых орудий разрывались в воздухе, как безобидные фейерверки на Новый год. Это был жест спасения лица, который позволил Таотаю доложить императору в Пекине, что варвары успешно вытеснены из города.

Однако когда за ними последовали другие иностранные корабли, их трюмы были заполнены не метафизическими опиатами, а самыми настоящими - и приносящими огромную прибыль. Всего через несколько лет именно индийский опиум, а не Библия, приведет к почти магическому преображению маленького участка илистого берега, который был благословлен (или проклят, в зависимости от точки зрения) тем, что расположен там, где Янцзы впадает в Тихий океан, а Китай - в мир.

На современных картах эти названия транскрибируются как "Wusong" и "Huangpu". Для целей данного повествования я решил, за некоторыми исключениями, использовать географические и собственные названия, которые были распространены в Китае в годы до 1949 года.

Название города часто и удобно интерпретируется как "над Тихим океаном". Менее гламурный, но более убедительный перевод - "верхнее море", по местному названию небольшого притока реки Усунг.

Самые густонаселенные города Китая также были больше, чем все остальные в мире: уже в XIII веке население Ханчжоу, городские границы которого сегодня находятся в часе езды на скоростном поезде к юго-западу от Шанхая, составляло семь миллионов человек.

Таэль, традиционно представляющий собой маленький кусочек драгоценного металла в форме сапога весом 34 грамма, до сих пор является единицей измерения серебра в Шанхае.

 

3: Азартная игра Сассуна

 

В понедельник в конце ноября 1893 года - через три дня после торжеств по случаю полувекового юбилея основания Шанхая - по ступенькам Шанхайского клуба спускался плотный мужчина средних лет. Сайлас Хардун, управляющий недвижимостью компании E.D. Sassoon & Co., только что провел приятный час в кожаном кресле, потягивая виски и перелистывая специальный юбилейный выпуск газеты North-China Daily News. Теперь, возвращаясь в офис своего работодателя на Бунде, он читал транспаранты, свисавшие с натянутых между телеграфными столбами проводов и украшенные девизами на разных языках. Один из транспарантов на английском языке жирными буквами требовал: "В каком регионе Земли Шанхай не известен?". Он смог расшифровать китайские иероглифы на другом, гласившем: "Оживленная пристань с кораблями от далеких берегов; китайцы и иностранцы отмечают свой счастливый восторг".

Декорации остались после празднования в предыдущую пятницу. По общему мнению всех представителей иностранной общины Шанхая, мероприятие прошло с большим успехом. На Нанкин-роуд местные торговцы расположились на стульях с высокими спинками перед своими магазинами, на фасадах которых красовались иероглифы высотой в рост человека. Пока китайские женщины забирались на крыши трехэтажных домов, чтобы лучше видеть праздник, мимо проплывали катера HMS Alacrity, за которыми следовала французская военно-морская бригада, тянувшая два полевых орудия. По улицам, названным в честь величайших городов Китая и недавно вымощенным кубами гранита, толпа последовала за марширующими на набережную. В качестве особой милости местных зрителей пустили в Общественный сад, куда обычно не пускали собак и китайцев, чтобы они полюбовались иллюминацией кованого фонтана, построенного специально к юбилею, а затем их поспешили вывести с территории муниципальные полицейские. На эстраде, возведенной на широкой лужайке, где в Нанкине преподобный Уильям Мюрхед, старейший иностранный житель города, обратился к 200-тысячной толпе с призывом осознать, как далеко зашел Шанхай и за какое короткое время.