Shanghai grand: forbidden love and international intrigue in a doomed world

Бернардина оказалась очень полезной знакомой. Она помогла Микки встать на ноги, познакомила сестер Хан с "самым богатым белым человеком на Дальнем Востоке" - и сэр Виктор Сассун чувствовал себя как дома.

 

Ни в одном из ее трудов нет описания первой встречи Микки Ханн с сэром Виктором Сассуном. Для женщины, которая тщательно документировала многие детали своей жизни, это странное упущение.

Однако, возможно, этот момент был запечатлен на фотографии. В майском номере "Town and Sportsman" за 1935 год, глянцевого журнала, рассчитанного на шанхайскую интеллигенцию, сэр Виктор Сассун изображен "беседующим с миссис Эсбери и мисс Эмили Ханн". Благодушно улыбающаяся Хелен в широкополой белой шляпе не сводит глаз с сэра Виктора. Внимание последнего приковано к Микки, которая запечатлена в профиль. На шее у нее намотан клетчатый шарф, а на щеку падает темный локон. Держа в правой руке пачку бумаг, она наклоняется к магнату с полуоткрытым ртом, как будто пытается донести до него какую-то мысль.

В своем дневнике под датой "12 апреля 1935 года" сэр Виктор записал, что встретил сестер Ханн на лекции о Д. Х. Лоуренсе в Международном театре искусств. К тому времени он был знаком с Бернардин уже более трех лет и находился с ней в достаточно хороших отношениях, чтобы предоставить Международному театру искусств студию в пустующем помещении в здании в нескольких кварталах от Cathay. После лекции Бернардин организовала в честь Микки встречу ПЕН-клуба, международной ассоциации писателей, в ресторане "Мэри Гарден". Пока Микки чествовали, сэр Виктор увез ее сестру и ужинал с ней в пустом номере отеля Cathay. После ужина в ПЕН-клубе сэр Виктор заехал за Микки в свой "Роллс-Ройс", и их отвезли в охотничий домик Ив в тюдоровском стиле на Хунджао-роуд.

В его присутствии сестры явно чувствовали себя непринужденно и делились интимными подробностями своей жизни.

"Микки очень грустный", - написал сэр Виктор в своем дневнике. "Только что разорвал роман. Они сестры + Хелен замужем за автором". В более поздней записи он добавил: "М. соблазнили в 23 года. Х. в 18". (Микки, которая на самом деле лишилась девственности в 19 лет, скромничала).

"Я была в Шанхае, потому что мое сердце было разбито", - скажет Микки своему биографу много лет спустя. Сэр Виктор, - думала она, - сочувствовал мне. Ему нравились девушки с разбитыми сердцами".

Дневники сэра Виктора полны искусно освещенных обнаженных тел, некоторые из них в замысловатых позах: одна стройная женщина появляется на нескольких фотографиях обнаженной и выкрашенной в коричневый цвет, принимая спортивные позы или стоя с обнаженной грудью перед Буддой, драгоценности из замысловатого головного убора свисают над ее сосками. Зная сестер Ханн всего четыре дня, сэр Виктор убедил их позировать ему.

"Он пригласил нас с Хелен к себе в студию", - вспоминал Микки. Она все время говорила: "Мне бы хотелось иметь хорошую фигуру". Он ответил: "Но у тебя такая милая натура". Думаю, его забавляла мысль о том, что у него есть фотографии практически всех женщин Шанхая. Никто из них не хотел, чтобы об этом знали".

Портреты в его дневниках, обозначенные кодами или прозвищами, включают некоторых ведущих тайтай Шанхая - часто скудно одетых, хотя редко полностью обнаженных. Свобода от запретов была для него чертой, которую она разделяла с сэром Виктором, который назвал одну из своих самых быстрых скаковых лошадей Выставкой.

Они также разделяли статус аутсайдера. Сэр Виктор подвергался остракизму со стороны некоторых тайпанов, поскольку не соблюдал цветовой барьер, все еще распространенный среди пожилых жителей Шанхайланда: многие его друзья, как мужчины, так и женщины, были китайцами. Его еврейство также навсегда выделило его из британского высшего класса. Однажды вечером в отеле Cathay Микки услышал, как сын графа Глазго, возмущенный тем, что сэр Виктор вмешался в его разговор с молодой женщиной, громко воскликнул: "Назад в Багдад! Назад в Багдад!" Она была поражена тем, что ему хватило наглости оскорбить сэра Виктора в холле его собственного отеля.

Хотя сэр Виктор был невосприимчив к антисемитской наглости, она явно отразилась на его личности. Под его обаянием скрывалась мстительность, которая проявлялась в резком сарказме и розыгрышах. Однажды он вылил целую бутылку крема де менте на заднюю часть костюма титулованного сотрудника британского посольства.

Коктейли, которые он любил готовить для сестер Ханн, раскрывали его индивидуальность. Вкус таких декадентских коктейлей, как "Поцелуй кобры" - непрозрачная смесь равных частей бренди, кюрасао и сливок, с тремя долями абсента - передавал в жидком виде его сложность, сметливость и хорошо скрываемую язвительность.