Shanghai grand: forbidden love and international intrigue in a doomed world

На торжественной вечеринке по случаю его первой стрижки в детстве, писал он, "присутствовали практически все, кто был знаменит, или богат, или влиятелен в Шанхае". Даже черты лица, унаследованные им от предков, по его мнению, были прославленными:

Драконоподобное лицо, прямой нос с кисточкой, глаза с выражением сочувствия и понимания - все это характерно для Шао [Цзау]; но этот тип настолько редок в наши дни, что для того, чтобы найти его подобие, нужно вернуться к свиткам и картинам династии Тан.

Синмай также утверждал, что его дед по материнской линии Шэн, человек, умевший "превращать глину в золото", после смерти стал "самым богатым человеком в Китае, оставив облигации и титулы на двадцать миллионов, за которые должны были бороться его сыновья и дочери".

Свержение династии Цин, когда Синмаю было всего пять лет, положило конец семейной идиллии, длившейся несколько поколений. Он до сих пор помнит, рассказывал он Микки, как разорвался снаряд, потрясший семейный дом, - предвестник революции 1911 года. Мужчины были вынуждены сократить свои маньчжурские очереди, а кресла-седла, в которых членов семьи возили по улицам кули - символ императорской привилегии, - были тихо перенесены в летний домик в саду, а затем заменены конными фиакрами и каретами.

Безрассудные траты Зау Хенга привели к упадку семьи. Когда Синмаю было четыре года, его отец пытался приобрести для сына в качестве домашнего животного "маленького белого слона" из заезжего цирка. После недолгого пребывания на посту мэра Зау Хенг содержал наложниц по всему городу, постоянно играл в азартные игры и пристрастился к опиуму. Его выходки послужили моделью для героя популярного комикса "Мистер Ванг" - по нему даже был снят фильм гиперактивной шанхайской киноиндустрией - о пожилом грабителе, постоянно убегающем от своих кредиторов. Зау Хенг, способный подписывать долговые расписки по всему городу на имя своих детей, постепенно продал некогда обширные владения семьи, чтобы расплатиться с коллекторами.

Некоторое время его старший сын мог наслаждаться семейными богатствами. В молодости Синмай одевался в пурпурный твидовый костюм и пояс из конского волоса, имитирующий змеиную кожу, и разъезжал по Шанхаю на ярко-красном Berliet. Шляпники прожорливой "комариной прессы" - так ее называли потому, что, нарвавшись на кровь, они могли рассчитывать на то, что улетят в новые места, чтобы их не закрыла полиция, - с восторгом рассказывали о его романе с печально известной роковой женщиной по имени Пруденс. Арестованный за убийство одного из поклонников актрисы, он позже хвастался Микки, что за три месяца пребывания в тюрьме научился четырем способам совершения убийства.

Синмай просто сеял дикий овес. Еще подростком он знал женщину, на которой собирается жениться. На похоронах своего богатого деда Шэн Сюаньхуая его познакомили с Шэн Пэйюй, хорошенькой юной кузиной из Сучжоу. Месяц спустя, когда их семьи вместе остановились в гостинице в Ханьчжоу, она поймала его на том, что он тайком сфотографировал ее, стоящую на берегу Западного озера.

На Пэйю Синмай произвел меньшее впечатление: на ее вкус, кузен был слишком маленького роста и слишком длинного лица. Однако ее сестры и тетки находили его очаровательным, и он энергично ухаживал за своей кузиной, даже сказал Пэйю, что изменил свое молочное имя Юин-лун на Синмай в знак уважения к ней.*

Они были помолвлены, чтобы пожениться, когда были еще подростками. Однако сначала Синмаю нужно было завершить образование. Он обещал отцу, что поедет в Кембридж изучать политэкономию. Перед отъездом Пэйюй связала ему белый свитер, а Синмай написал ей стихотворение, которое было напечатано в местной газете. Пожелтевшую вырезку она носила с собой до самой смерти.

Синмай отплыл из Шанхая на немецком грузовом судне в 1925 году. Остановившись в Италии с американским другом семьи, он купил ярко-зеленый жилет, расшитый цветами, и черную шляпу-котелок, а на улице за ним следили люди, принимая его за циркача. Именно в археологическом музее Неаполя он был потрясен помпейским портретом Сапфо.

По прибытии в Кембридж он спросил преподобного Артура Кристофера Моула, профессора, у которого он остановился, о личности этой прекрасной женщины.

Эксцентричный синолог был сыном священника, служившего в китайском городе Ханчжоу, и его сразу же можно было узнать на мощеных дорожках Кембриджа по шелковистой копне белых волос. Преподобный Моул познакомил Синмая с профессором греческой литературы в Университете Иисуса.

Колледж, который посоветовал ему почитать ведущего современного интерпретатора Сапфо. Синмей был в восторге от стихов Алджернона Суинберна, чей ответ на европейский декаданс часто принимал форму сапфических стихов, призывающих к садомазохизму и каннибализму. Воодушевленный Моулом, Синмей бросил политэкономию в Эммануэль-колледже и погрузился в литературу.