Shanghai grand: forbidden love and international intrigue in a doomed world

Не время, - отругал их Роберт, - для увеселительных поездок. Разве Микки не слышала о последнем инциденте, когда на аэродроме Хунджао были застрелены два японских солдата? (Конечно, слышала, но к тому времени произошло столько инцидентов, что она не придала этому значения). Что ж, сказал Роберт, если она рассчитывает преподавать в понедельник утром, им придется сразу же сесть на поезд.

Обратный путь был настоящей одиссеей. Станция была заполнена китайскими солдатами, веселыми и готовыми к бою, которые несли свое снаряжение на бамбуковых шестах. Они ехали в одном купе с немцем по имени Уолли, индийцем в сером фланелевом костюме и пухлым мистером Ли, который говорил по-английски с нанкинским акцентом. Они сидели на своих шляпных коробках и кормили Сладкого Пирожка тостами, пока их не выгнали из поезда в Сучоу. Проведя утро на пахнущем духами фермерском поле, они перебежали через пути, чтобы сесть на поезд, идущий в Шанхай. Последний отрезок пути прошел без происшествий, за исключением окрестностей Кашинга, где они затаили дыхание, когда над головой пролетел японский бомбардировщик.

Они вернулись в Шанхай, охваченный хаосом. Когда они высадились на Южном вокзале, на поезд набросилась толпа. Мэри закричала, когда ее швырнули на платформу беженцы; ее корзина была раздавлена, но Сладкий Пирожок, хоть и сжатый, выжил. Они выбрались из толпы, и Уолли удалось найти для них одного рикшу, чтобы нести свой багаж. Чтобы добраться до дома, им пришлось пройти четыре мили по улицам, гулко отдававшимся от взрывов артиллерийских снарядов.

Вернувшись на Юйюнь-роуд, они пригласили своих попутчиков на ужин и поздравили себя с приключением. "Мы пили кофе, бренди и сигареты, - написал Микки в депеше, опубликованной в New Yorker четыре недели спустя, - а Милашка Пай долго плавала в ванне".

Только после разговора с Чин Лиеном, их поваром, она поняла, насколько все плохо. Если бы они отложили свое возвращение хоть на час, они могли бы никогда не выбраться из Нанкина: поезда теперь были заполнены беженцами, пытавшимися спастись от японцев, и китайскими солдатами, прибывавшими для борьбы с захватчиками. "Двенадцать сотен китайцев, - писала она, - были убиты в Шанхае в тот день - китайскими бомбами".

Ее оценка числа погибших была неверной, но не основные факты. Они вернулись домой всего через два часа после событий, которые стали известны как "черная суббота". Более глубокая правда - то, что менее чем за три дня Шанхай, который она любила, ушел в прошлое, - дольше не укладывалась в голове.

* Она будет опубликована в 1940 году под разочаровывающим названием "Ступени солнца" (Steps of the Sun).

 

Часть 5.

 

"Стрелки часов у сказочного отеля сэра Виктора Сассуна должны были дойти до 4:27, а затем остановиться: так на несколько сумасшедших секунд забились сердца 3 000 000 китайцев, русских, японцев, британцев, французов, американцев, немцев, филиппинцев, корейцев, итальянцев и представителей еще примерно тридцати двух национальностей, которые голодали или пировали в Шанхае, современном Вавилоне".

- Фермер Родс,

Шанхайская жатва, 1945.

 

16: Шанхай, 14 августа 1937 года

 

Прогнозы оказались неверными. Хотя это был типичный летний день в Шанхае - температура за девяносто, пасмурно, влажность почти невыносимая, - газеты забыли упомянуть о такой мелочи, как ветер. На первой странице газеты "Чайна Пресс" говорилось, что погода в то утро будет "облачной, хорошей, с ветерком". По всей вероятности, тайфун, пришедший с Гуама, обойдет Шанхай стороной.

Но когда Родс Фармер, репортер газеты North China Daily News австралийского происхождения, в то утро устремился к Бунду, ему пришлось придержать свою фетровую шляпу, чтобы она не сорвалась с его головы и не разлетелась по всей дороге к ипподрому. Когда он шел от своей квартиры, то наблюдал, как человеческие пугала, появляющиеся из ночлежек и квартир Хонгкью, разбрасываются листьями. Теперь же шквальный ветер, скорость которого достигала восьмидесяти миль в час, сорвал очки с его лица и отбросил их на пятьдесят ярдов вниз по Нанкин-роуд, где они упали на трамвайные рельсы. Группа китайских беженцев, сгрудившихся в дверном проеме, натянув на головы синие плащи, чтобы защитить их от хлещущего дождя, смеялась и показывала пальцем, когда белый человек в раздувающемся макинтоше едва не был раздавлен встречным трамваем. Дойдя до того места, где отель "Cathay" выходил на Бунд, Фармер посмотрел через разбухшую от дождя реку Вангпу на флаг Восходящего солнца на носу четырехпалубного парохода "Izumo", который дико развевался в штормовом ветре.