Shanghai grand: forbidden love and international intrigue in a doomed world

Американский Меркурий, 1940.

 

1: Шанхай, 28 января 1932 года

Комнатный мальчик как раз освобождал стол сэра Виктора Сассуна для ti n - обеда из нескольких блюд, который по четвергам включал овощное карри по-бомбейски в сопровождении бутылки ледяного эля Bass, - когда раздался взрыв. Внезапно и властно каждая молекула в пентхаусе отеля "Cathay" сместилась с места от мощного ударного толчка, почти тектонического по своей силе, за которым через полтакта последовал водянистый, всеохватывающий вуш. На мгновение показалось, что все здание подалось назад, как крепкий мужчина, которого раскачивает на пятках порыв тихоокеанского тайфуна.

Сэр Виктор подошел к окнам, выходящим на север, в сторону Публичных садов. Гейзер грязной воды уже опускался в облако пара на реке перед японским консульством в Хонгкью. Ударные волны от взрыва заставили крылатые джонки на реке Вангпу покачиваться, как игрушки в ванне. Судя по всему, китайцы подорвали морскую мину в пятидесяти ярдах от "Идзумо", флагмана японского императорского флота в Китае.

Так все и было. Токио и Нанкин не собирались ограничивать свои разборки Маньчжурией. Они собирались перенести борьбу к его порогу.

То, что азиаты вцепились друг другу в глотки, - это одно дело. Другое дело, что местом их сражения стал величайший мегаполис Дальнего Востока - город, чье величие проистекало от постоянной промышленности западных держав. С тех пор как японцы потопили русский флот в Порт-Артуре в 1905 году - впервые западная держава потерпела поражение от восточной - они разгуливали по Азии с таким видом, будто владели ею. В Шанхае число их фабрик постоянно росло, как и число японцев, проживающих в городе, так что теперь их численность превышала совокупное население Великобритании и США.

Несмотря на заверения в мирных намерениях Токио в Шанхае, воинственно настроенные элементы Императорского флота воспользовались бойкотом китайцами товаров японского производства, чтобы запустить свой флот под предлогом защиты японских граждан в Шанхае. Менее чем за неделю до этого контр-адмирал Сиодзава торжественно заверил Гарри Арнхольда - председателя муниципального совета и одного из самых доверенных лейтенантов сэра Виктора - в том, что Япония не намерена нарушать нейтралитет Международного поселения. Однако на следующий день 500 японских морских пехотинцев высадились на причалах Янцзепоо, в полумиле от входной двери отеля Cathay. В газете "Северо-Китайские ежедневные новости", лежавшей на столе сэра Виктора, сообщалось, что за день до этого дюжина японских эсминцев отплыла из Нагасаки. Сейчас они пересекали 500 миль Восточно-Китайского моря: Шанхай.

Сэр Виктор поднял телефонную трубку и позвонил в вестибюль. Каррард, швейцарского происхождения менеджер за стойкой регистрации, заверил своего работодателя, что персонал не сообщил ни о погибших, ни о раненых. Значит, он не выйдет в холл, усеянный окровавленными телами. Не успел он дойти до двери, как импульс заставил его повернуться на трости и потянуться за камерой. Какая бы драма ни происходила снаружи, она должна была быть фотогеничной.

В коридоре его ждал китайский оператор лифта, руки в белых перчатках сдерживали ворота. По мере того как игла индикатора отсчитывала этажи, беспокойство сэра Виктора нарастало. До сих пор у него не было причин жалеть о своем решении перенести базу операций семьи Сассун из Индии в Китай. В Бомбее предыдущим летом он с некоторым удовлетворением объявил о своем решении покинуть субконтинент.

"Политическая ситуация в Индии пока не располагает к активным действиям", - сказал он редактору газеты Times of India, которого вызвал к себе. "У Индии при Сварадже (самоуправлении) будет много внутренних проблем. С другой стороны, Китай сейчас преодолевает свои гражданские войны".

Интервью появилось на первых полосах газет в Лондоне и Нью-Йорке. Индийцы, долгое время не знавшие покоя под властью Британии, теперь казались намерение заняться самосаботажем. Двумя годами ранее самодовольный адвокат прошел более 200 миль от своего ашрама в Гуджарати до Аравийского моря. Стоя на коленях на пляже, Мохандас Ганди нарушил налоговые законы раджа, сварив комок грязи в морской воде, чтобы нелегально производить собственную соль. Теперь, возглавив партию Конгресс, Ганди призывал к полному отказу от британской власти. Флаг, который он предложил для независимой Индии, был сделан из ткани ручного прядения. В центре было изображено ножное прядильное колесо, символизирующее самодостаточность индийцев. Для сэра Виктора это было личным оскорблением: тысячи механизированных бобин двенадцати фабрик Сассуна в Бомбее, которые обеспечивали Британскую империю хлопком по высоким ценам, также вращали семейное состояние.