Шаньго чжуань. Тетрадь в белом бархате

Я строю повествование так, чтобы по возможности ясно и связно изложить последовательность событий, однако отмечу, что беседа наша складывалась совершенно иначе, и историю Минхёка, речь о которой пойдёт дальше, я услышал в самом начале, толком ещё не понимая, к чему она относится.

Близнецы Минчхоль и Минхёк были родом из Чжао, из мест, известных как «дикий край». Оттуда, из приграничной разбойничьей вольницы, возникшей при попустительстве губернаторов, ватаги бессовестных ухарей отправлялись за поживой в Ци и Вэй. В детстве я очень любил слушать залихватские песни и невероятные рассказы о «благородных молодцах», хотя в действительности это были подонки. «Дикий край» в трёх словах — это произвол, разврат и рабство. Чжаоским правителям и на местных-то крестьян было наплевать, не говоря уже о соседях. Кто-то говорит, что разбойники исправно отсылали губернатору «налог»; стражники, изображая усердие, шарили по лесам и даже порой приводили кого-то на позорную казнь, но положение не менялось. Именно «дикие» сожгли деревню Тайхо, где жило семейство Яо; они же разрушили Пхурын, родной посёлок Ванов. Сила, смекалка и привычка держаться друг за друга помогли братьям сбежать из рабства, и с тех пор началась их бродячая жизнь.

Они охотно брались за тяжёлую работу, иногда разделялись, но чаще были вдвоём, не держались подолгу на одном и том же месте и ходили по всему северо-востоку. В одном из циских трактиров близнецов приметил кто-то из членов сообщества (судя по краткому, но сочному описанию, это был уже знакомый мне галантерейщик Чжу Лифань из Шанши). Он, словно между прочим, дал им адрес закладной лавки, владельцу которой можно было задорого сбывать «сердца чудовищ».

— Где? Где эта лавка?

— Неподалёку отсюда. Ю, пятый дом по улице Тысячекратного Благополучия.

Тетрадь в белом бархате предлагала отсчитывать иначе: седьмой дом в четырнадцатом ряду от восточной стены. Но учитель Яо подтвердил: это тот же самый адрес. Название Ю состоит всего из одного иероглифа, и отец для соблюдения общей формы называл его «город Ю»:

Осень выжала небо и звёздами вниз развесила,
Осень сбила дороги в густое, тугое месиво.
Все слова, и дела, и задумки, какие носим мы,
Окунула судьба в бесконечные слёзы осени.
По морщинам лица, как по старым осенним улицам,
Ходят чувства мои, ходят, горбятся да сутулятся
Недоверие, боль, отчаянье, угрызения.
У тебя на лице весна и душа весенняя…
Заклинаю, сынок, как бы жизнь ни бросала в ярости,
Сохрани свою душу юной до самой старости,
Сохрани ради чистого, светлого и желанного —
И, пока сохраняешь, ты можешь родиться заново.
Город выбелит снег, знаю: будет зима короткою…
Юность, юность твоя стала главной моей находкою.

— Нам действительно хорошо платили, но найти «сердце чудовища» трудно.

Даже если предположить, что гуйшэни часто подбирают и съедают «индийские гранаты» (то есть это должны быть уже не новопробуждённые, а стайные гуйшэни, полетавшие и побывавшие в низинах), редкие путники, отбив нападение, станут потрошить их в поисках диковинки. Чаще трупы чудовищ спихивают в туман. Но туман подвижен и становится то выше, то ниже, обнажая целые участки низин. И близнецы принялись азартно обыскивать подножия гор — там, где налёты бывали чаще всего. Сами стать добычей они отчего-то не опасались. Они дошли вместе до северо-восточных пределов области Янь, а затем, сбыв находки юскому ростовщику, решили разделиться и в условленный день встретиться на постоялом дворе «Золотая звезда» у стен Лияна. Минчхоль отправился на юг, в Ци; Минхёк — на запад, в Чжао.

Братья расставались со слезами на глазах, но верили, что это правильное решение, которое поможет им разбогатеть и наконец-то утвердиться в жизни. Увы, оно не принесло им желанной радости. Минхёку пришлось вернуться с пустыми руками, а Минчхоль нашёл один-единственный «гранат» и за свою находку поплатился жизнью. Трудно сказать, что́ произошло, но, похоже, он не предугадал начала прилива и на какое-то время оказался в тумане. Возможно, он уже тогда почувствовал, что протянет недолго, — во всяком случае, он не понёс «сердце чудовища» в «Золотую звезду», а спрятал его в тайнике, о котором знали только они вдвоём. Об остальном я более или менее знал.