Шанхай Гранд. Запретная любовь и международные интриги в обреченном мире

По выходным они ездили через Садовый мост в яхт-клуб с величественным названием «Минг Хонг», который на самом деле был маленькой пристанью в Хонгкеве, откуда местные тайпаны спускали на воду домашние лодки, управляемые китайскими моряками. Сэр Виктор любил гонять на яхте, которую построил в Норвегии, или брать друзей на утиную охоту. В основном же он использовал отремонтированную лодку, которую окрестил Верой, для прогулок по каналам. Иногда они переживали большие приключения, выбираясь из грязи, а чаще использовали ее как своего рода стационарный питейный клуб. На одном из снимков сэра Виктора, сделанных поздней весной 1935 года, Микки в палубных туфлях и чиносах сидит на борту, на крытой парусиной спасательной шлюпке, и болтает с Бернардиной на фоне полудюжины джонок под полным парусом.

Тем временем Микки продолжал открывать для себя Шанхай. «Я посещал китайские школы и читал лекции вежливости, я осматривал новые маленькие фабрики, чтобы потом написать о них, я рассматривал картины русских художников, которые, по моему мнению, были в основном довольно плохими».

Ей также стало понятно преобладающее отношение к местным жителям. Жители Шанхайленда, казалось, смотрели на китайцев как на причудливых — или приводящих в ярость — слуг, обитателей живописных деревень или, в лучшем случае, потомков императоров некогда великой цивилизации. «Если бы я доверился газетам, — писал Микки, — я бы едва ли узнал о существовании китайцев, если бы не далекие звучные имена в новостях о сражениях и стычках с бандитами на реке». Американские «Шанхай ивнинг пост» и «Меркурий» давали более полное представление об условиях, просто потому, что американцы знали о китайцах как о людях, а большинство англичан — нет.

Бернардина, к ее чести, не только знала о китайцах, но и стремилась включить их в свой салон. Многие представители британской и американской элиты высмеивали ее как претенциозную синекожую, но на самом деле она руководила важным моментом в истории Договорного порта. Приезд Микки совпал с первым случаем, когда коренные шанхайцы стали встречаться в обществе с шанхайцами европейского и североамериканского происхождения.

С первых дней существования Шанхая как договорного порта иностранцы и китайцы вели совместный бизнес и жили на одних и тех же улицах, но при этом вели совершенно раздельную жизнь. Ключевой фигурой, соединившей эти миры, был компрадор — слово, возникшее в Макао, где первые португальские торговцы прибегали к услугам кантонских посредников для торговли с местными купцами. В XIX веке к шанхайским компрадорам, которые, как правило, были выходцами из Нинпо и близлежащего водного городка Сучжоу, относились как к главным управляющим в баронском поместье: незаменимые помощники, но вряд ли равные в обществе.

Символом отношений между иностранцами и их китайскими компаньонами стал торговый язык, известный как пиджин. Получивший свое название от предполагаемого китайского произношения слова «бизнес», пиджин был классическим примером того, что антропологи называют «контактным жаргоном». Как и чинук, жаргон европейских торговцев и аборигенов северо-западного побережья Северной Америки, пиджин использовался в качестве лингва франка для облегчения ведения бизнеса. Вставляя английские, китайские, индейские и португальские слова в китайские предложения, пиджин был младенчески звучным, но эффективным. Kumshaw означало «чаевые»; much more betta — «самый лучший»; chota hazra (из хиндустани) — чай с тостами и джемом, типичный шанхайский завтрак; no-joss! означало «без костей!».

В информационном бюллетене, разосланном гостям отеля Cathay в 1935 году, предлагалось удобное руководство по переводу английских фраз на пиджин, среди которых: «Я хочу чаю немедленно, понятно?» (Catchee tea chop chop chop, savvy?); «Вы серьезно?» (Talkee true?); «Я хочу принять ванну, принесите мне горячей воды» (My wanchee bath, pay my hot water); и для покупателей: «Вы можете отправить это в Катай?» (Cathay side can sendee?).

Пиджин отражает отношения, царившие между культурами в Шанхае в первые годы существования Договорного порта. Теоретически белые тайпаны — некоторые из которых провели в Китае десятилетия или даже родились там, так и не удосужившись выучить язык — отдавали приказы. Их доверенные лица, китайские компрадоры, выполняли их. На практике компрадоры контролировали все коммуникации с поставщиками и зачастую имели огромный штат китайских сотрудников, что давало им огромную власть. Компрадоры приобретали состояния благодаря «отжиму» — практике, которой занимались как домашние слуги, так и национальные политики, — получая незадекларированную комиссию за все оказанные услуги.