Шанс. Книга 4

– Мне столько не выпить, тем более того пойла! – передернул он плечами от воспоминаний. – А свой член я не на помойке нашел. Еле отбился. Чуть не изнасиловала, сука похотливая, – пожаловался. – Лучше в этой конюшне жить буду с вами. Полночи слушал, как этот жеребец обхаживал обеих пизд…страдалиц, а следующие полночи кровать скрипела, охи, да ахи всякие. Вы не слышали? Казалось, баба на всю деревню орала – собаки лаяли. Может кто на мое место хочет в этот завядший цветник? – с вызовом огляделся. – Вперед. Вон Вовка доволен, как слон. Сыт, ухожен и удовлетворен. Платить и покупать ничего не надо. Только трахай, не глядя на лицо и телеса и на руках носить будут. Володя! Ты обещал свою бутылку отдать, ведь мой коньяк тебе пригодился, – обратился с сарказмом к Кеплюху.

– Отдам, отдам, – закивал крупной головой тот, честными глазами глядя на Руслана и сразу было понятно, что не отдаст.

Внимание ребят переключилось на Кеплюха. Посыпались вопросы, насмешки, на что тот невозмутимо отвечал, не раскрывая подробностей проведенной ночи.

– Как дела, пацаны? – к нам подскочила Янка – длинноногая девчонка в очках. – Что за шум у вас ночью был? Перепились и передрались? – с улыбкой, прищурив глаза оглядела всех. – Мы с девчонками хотели идти вас успокаивать и баиньки укладывать.

– Что же не пришли? Вас как раз и не хватало, – пошутил один из вчерашних говорливых собутыльников.

– Решили на утро перенести, – невозмутимо парировала вопрос она и вгляделась в спрашиваемого.

– Девушка! Здесь мужчины разговаривают, – резонно заметил Стас с сарказмом, намекая на женскую роль в обществе и ее беспардонность.

– Фи! Мужчины! – презрительно с высока оглядела всех нас и отошла к группе девчонок, которые тут же накинулись на нее с вопросами.

Подъехал УАЗ, заляпанный грязью до тента и, из него вылез коренастый мужик в кепке, кожаной куртке и в сапогах.

– Все здравствуйте! Я председатель колхоза Трофимцев, – помолчав, добавил, – Виктор Палыч. Завез вам завтрак, – открыл заднюю дверь машины и показал на два молочных бидона и мешок на сиденье. – Разгружайте, – скомандовал. – Сегодня пока такой завтрак, потом в столовый получат продукты на вас и начнут полноценно готовить, – пояснил. – Заодно решил познакомиться и рассказать, что вам предстоит делать и как будете жить. Завтрак и ужин вам будут доставлять сюда, а обед – в поле. Слишком далеко наши некоторые поля находятся, чтобы вас возить сюда и обратно. Убирать будете картофель. По всем рабочим вопросам обращайтесь к нашему бригадиру, а по вопросам жизни и быта к вашему начальнику, – взглянул на Немировича, выделив среди нас его по возрасту и одежде. Идите, завтракайте, – кивнул. – И так уже остыло, – добавил, – мне пришлось немного задержаться.

– У нас нет постельного белья, – первой выкрикнула длинноногая.

– Туалетов не хватает…

– И умывальников….

– Печка дымит….

– Темно и сыро в помещении….

– Сколько платить будете?

– Есть негде….

– Мыши скребутся…, – посыпались упреки председателю.

– Успокойтесь, успокойтесь, – поднял он руку. – Сделаем все, что в наших силах. У других колхозов и таких условий нет, так что считайте – вам повезло.

– Ага, повезло! – ехидно снова начала длинноногая. – Лучше в сарае….

Изначально радостное лицо председателя досадливо сморщилось.

– Пусть ваш руководитель изложит все на бумаге и подаст в Правление колхоза, а мы рассмотрим. Все студенты, мне некогда. Не вы одни у меня. С удовольствием пообщался бы с вами дольше, но к сожалению пора ехать, – прыгнул в машину и был таков.

Все проводили УАЗ недовольными взглядами и повернулись к привезенному завтраку. В одном бидоне было свежее молоко, в другом еще теплое какао, а в мешке лежали мягкие, свежеиспеченные, душистые батоны.

– Мне сырое молоко нельзя, – заявил Женька, заглядывая мне в лицо. – Несет, как при дизентерии.

Меня почему-то раздражала его привычка в разговоре приближаться вплотную к собеседнику и ищуще вглядываться в глаза. Сразу хотелось отвести взгляд и отступить, хотя врать и не собирался.

– Зато на законных основаниях откосишь от работы, – пошутил Юрка.

– А ты попробуй! – зло зыркнул Дмитриев, покраснев так, что даже веснушки пропали.

– Пей какао. Я вот с детского сада не могу пить кипяченое молоко и все, что приготовлено на нем из-за пенки, – признался я.

Забрав свою кружку с молоком и ломоть батона, подошел к нашим руководителям, завтракающим на лавочке.

– Позвольте сообщить вам некоторые соображения, чтобы потом не было проблем, – предложил им и по разрешающему кивку куратора присел.

– Вы Владимир Алексеевич ведь уедете в Ленинград вскоре? – поинтересовался, начав разговор я.

– С чего ты взял? – удивился тот и, подумав ответил осторожно, – возможно.