Шанс на материнство

Поставила пирог в духовку и отправилась наводить красоту. Пока мою беременность вообще видно не было. Несмотря на зверский аппетит, я и не набрала ничего почти, только грудь налилась и попа немного округлилась. На лице тоже никаких признаков типа распухшего носа и губ или пигментации пока не наблюдалось. Это хорошо. Поэтому я позволила себе весьма фривольный наряд. К тому же и погода позволяла. Надела короткие джинсовые шорты, обтягивающий топик, а волосы заплела в две косы колоском. Макияж сделала легкий-легкий: только ресницы подкрасила и на губы блеск нанесла. Но всего этого хватило, чтобы я понравилась себе в зеркале…

Как же давно я себе не нравилась вот в таком простом, дачном виде. Похоже, волшебные червонцы начали творить чудеса по полной программе.

Не знаю, так это или нет, но мне казалось, что все хорошее, что случилось в последнее время — это мне вознаграждение за Тимика. За то, что его подобрала. А раз так, то и Эмилю должно во всем везти — в том числе и со мной. Он же теперь его папа.

Мясо и пирог подходили в духовке, мы с бабушкой дорезали салат, когда на улице раздалось приветливое тяфканье бабушкиного Дарсика, а за окном послышались шаги. Я отложила нож, вытерла руки и отправилась к двери встречать Эмиля.

Глава 27

— Привет, я скучала, — я не нашла ничего лучшего, чем глупо потупиться и прошептать именно эти слова, когда открыла дверь и увидела на пороге такого родного, красивого и встревоженного Емелю.

Как я могла вчера даже на миг подумать, что смогу без него жить, а?

— А чего тогда так долго не звонила?

Он не собирался довольствоваться одними словами — сгреб меня в охапку и поцеловал. Ноги подкосились, и дурацкие слезы — мои в настоящее время постоянные спутники — навернулись на глаза.

— Долго? — выдохнула ему в плечо и тихонько рассмеялась.

Так хорошо на душе стало. Легко. Приятно, что для него меньше суток — это долго. Погладила Емелю по мягкой щетине. Приятно-то как!

— Очень, — он поцеловал меня в макушку, а потом поднял нос и принюхался, — пахнет улетно. Накормишь? А то я обедать не стал, не терпелось узнать, что у тебя произошло.

— Конечно, идем, — спохватилась я и потянула его за руку в кухню, где бабуля уже вовсю накрывала на стол.

Сорвала с обеда и держу в прихожей!

— Здравствуйте, бабулечка Валечка, — ослепительно улыбнулся Емеля, загородив плечами дверной проем, и бабушка моя расцвела, скинув лет двадцать разом.

— Здравствуй, Емелюшка. Настойку сливовую будешь к обеду? — засуетилась она. — Сама делала.

— Ого! — удивленно оглядел тарелки Емеля. — Я прямо теряюсь в догадках, по какому поводу банкет! Аж наливают!

— Мой руки и садись за стол, а я буду рассказывать, — подтолкнула я его к раковине, продолжая посмеиваться.

Счастье так и рвалось из меня фонтаном. Мне нравилось, что мы не обсуждаем вчерашнее и что Емельян не строит из себя обиженного гордеца. Вечером в спальне мы, конечно, выясним все отношения до конца, но сейчас я была очень рада этой передышке.

— Катюш, Емель, вы тут без меня справитесь же? А я побегу Лизавету подменю в церковной лавке, — мигом придумала бабушка повод оставить нас одних, как только Емеля уселся за стол.

И я ей была благодарна. Не то чтобы бабуля мешала, просто наедине я могла забраться Емеле на колени и кормить его сама…

Она ушла, а я сделала, как и хотела. И там, в уютном коконе Емелиных рук, сбиваясь, рассказала ему историю картины и червонцев. Слушал он очень внимательно и иногда хмурился. Складывалось впечатление, что он чем-то недоволен. Но чем? Я, силясь это понять, развернула его голову к себе, чтобы заглянуть в глаза.

— То есть вот эти пятнадцать монет примирили тебя со всеми внутренними противоречиями и избавили от комплексов? — поняв мой немой вопрос, уточнил он.

Звучало как-то не очень. Он старался, старался — мне было мало, а тут случайная находка полностью меня изменила… Поежилась от неприятных ассоциаций. Он мог подумать, что мало для меня значит, а это не так…

Но ведь он у меня тоже не святой! Вопросы к Емеле остались. Так что не буду раскисать и терзаться чувством вины.

— Выходит, что так, — я развела руками, а потом ухватила со стола тарталетку с грибной икрой и сунула ему в рот.

Потом опять задумалась… Наверное, бы мне в этой ситуации тоже было обидно, а ведь мы сейчас миримся. Пытаемся решить проблемы. Не дело это, Катя, вредничать.

Поцеловала Емельяна в уголок глаза, подлизываясь, и опять уютнее разместилась у него на груди.

— Прости Емель, я не специально так неадекватно на все реагирую…

— Знаю, Кать. Знаю, — он погладил меня по голове, — если бы только мог подобное предположить, сам бы давно тебе какой-нибудь клад подкинул. Ну или выигрыш в лотерею организовал.

Я рассмеялась. Умеет он разрядить обстановку у меня.

— Поможешь мне выяснить стоимость червонцев и продать их? — опять оживилась я, заерзав у него на коленях и заглядывая в глаза. — А то я…

— Мы не будем их продавать, Кать, — отрезал Емельян очень серьезно, и я зависла.

В смысле?

— Что? Почему? — я села ровно и напряглась, как струна, внутренне готовясь спорить.