Шанс на материнство

Возможно, бабушка права, и я действительно поступала до этого нелогично.

Обратно тоже доехали на такси, и чем ближе мы были к дому, тем сильнее я нервничала. Как именно я скажу сейчас Емеле, что он мне нужен? А не подумает ли он, что теперь я на все согласна и сложила лапки? Нет, я не передумала звонить и звать его на помощь — это я твердо для себя решила. Во-первых: мне без него не справиться. Я никогда не имела дел с аукционами и боюсь, что меня элементарно обманут. Ну а бабуля и подавно мне в таких делах не помощник. И во-вторых: я теперь точно знала, что не готова отказываться от Емели так просто. Теперь, когда я почти обрела финансовую независимость, у меня в голове что-то щелкнуло, а в груди распрямилась пружина, мешающая принимать все ухаживания Эмиля за чистую монету. До меня, наконец, дошло, что именно меня все время тяготило — чувство, что я вишу на финансовом крючке. Оно мешало, давило и угнетало.

Зато сейчас, когда оно ушло, я смогу общаться со своим мужчиной на равных. Нет-нет, я не считала, что его состояние равно моим пятнадцати червонцам. Просто я теперь не буду нуждаться в деньгах, а это — свобода!

Настроив себя на решительный лад, я взяла телефон и пошла за теплицу, чтобы поговорить без бабулиных ушей и пристальных взглядов. А то и подсказок. Она может.

Выдохнула как перед прыжком в воду и нажала на вызов. Пока шло соединение, даже не дышала.

К счастью, Емельян ответил быстро, и я не лишилась чувств от недостатка кислорода.

— Привет, — сказал он, как мне послышалось, грустно.

— Привет. Не отвлекаю? Говорить можешь? — а вот мой голос из-за волнения звучал так, будто я стометровку бегу.

Естественно, Емеля насторожился.

— Нет, я на обеде. У тебя что-то случилось, Кать?

— Нет-нет, не случилось, — поспешила я с пояснениями, — вернее, да — случилось, но не плохое, а хорошее…

Фух, я его, кажется, вообще с толку сбила. Оперлась на березу спиной и пнула носком кроссовка камушек.

— Так, Кать, что произошло? — грусть из его голоса улетучилась, а ей на смену пришла озабоченность.

Я собралась, взяла себя в руки и выпалила, как на духу:

— Емельян, я дура и мне нужна твоя помощь. Ты можешь завтра приехать в Михайловку?

— Господи, Кать! Ты меня пугаешь! Ты можешь толком объяснить, что стряслось?

— По телефону не могу, — может, у меня паранойя, но я опасалась трепаться о сокровищах через современное средство связи. А вдруг нас всех и вправду прослушивают? — Но ты не волнуйся, это хорошие новости, и помощь будет тебе не в тягость, — попробовала я разрядить обстановку, которую сама и создала, но было поздно.

— Я выезжаю прямо сейчас. Жди.

— Емель, только не гони по трассе, — только и успела попросить, пока он не отсоединился.

Вот я даю! Можно же было как-то менее таинственно сообщить Емельяну, что все осознала и хочу, чтобы он приехал. Но, вопреки всему, счастливая улыбка приклеилась к губам и ни за что не стиралась. Пришлось сорвать с куста крыжовника не до конца поспевшую ягоду и заесть бессовестную радость от того, что напугала своего мужчину, а он все бросил и тут же ко мне помчался.

Помогло. В дом вернулась, сохраняя на лице нейтральное выражение.

— Ну, до чего договорились? — спросила бабуля с надеждой.

— Приедет скоро, — довольно сообщила я.

Недолго мне удалось продержаться на крыжовнике. Губы опять растянулись в улыбке.

— Ох, а чего же мы стоим, языком треплем? Иди-ка собери ягод побольше и глянь в теплице помидоры. Наверняка же Емелюшка в Москву тебя сразу заберет.

— Да нет, бабуль. Мы останемся…

— Тогда тем более надо шевелиться! — засуетилась бабушка. — Я к соседу за колбасой и мясом, а ты все равно пройдись по огороду, собери что поспело.

Бабуля понеслась, подобно ракете, к соседям. Знаю я ее, она сейчас за два часа такой стол забабахает, что диву дашься. А еще успеет накраситься, причесаться и переодеться в нарядное.

Вообще-то я тоже так раньше умела. Надо бы вспомнить, чья я внучка, и встретить Емелю как подобает.

Быстро-быстро замесила тесто и помчалась в огород за ягодами. Испеку пирог к чаю! Собрала смородины, малины, крыжовника, в теплице овощей на салат и поспешила в дом. А там уже бабуля вернулась и мариновала мясо.

— С картошкой и грибами в духовке запеку. Емелюшка такое ест?

— Ест бабуль, он вроде не прихотливый у меня.

— А ты, смотрю, пирог затеяла?

— Да, ба. Обидела я его вчера.

— Нет, что решила побаловать — молодец, а про обиды не выдумывай, — строго отчитала бабуля. — Он просто дал тебе остыть и подумать. Вот увидишь, сейчас приедет и даже словом не обмолвится про вчерашнее.

Хоть бы так и было!