Шансон как необходимый компонент истории Франции

Брель часто выглядел женоненавистником, предпочитая в повседневной жизни, как и Брассенс, общение с мужчинами. В песне «Завтра мы поженимся» (Demain l’on se marie, 1957) жена спрашивает мужа: а потом что? Муж отвечает, что потом они должны заняться освящением своей любви, чтобы наконец «распахнуть восточные ворота». Здесь слово «должны», похоже, указывает на то, что Брель не считает женитьбу наиболее верным ответом на вопрос – что есть любовь.

Его призыв к свободе, несомненно, спровоцированный Брассеновым – «Предложением не женитьбы» (La non-demande en mariage, 1966): «Имею честь я не просить твоей руки, / Мы не подпишемся под общим документом».

Сам Брель был женат, и даже постоянное присутствие, по крайней мере в песнях, других женщин не смогло разрушить его брак.

Если наличие очередной дамы и проявлялось в песнях, то всегда в негативном контексте. В «Марайке» (Marieke, 1961) Брель воспевает, на элегантной смеси фламандского с французским, прошлую, потерянную любовь. «Без любви, жаркой любви, умирает лето, печальное лето». Ветер Фландрии веет над этими фразами: c’est fini, déjà fini, tout est fini[95].

Или возьмем «Матильду» (Mathilde, 1964). От этой песни Бреля у слушателей сжимается сердце. Эта «проклятая Матильда» возвращается, и певец умоляет сердце успокоиться, заставляя себя вспоминать беспощадный разрыв с ней. Но, когда песня достигает кульминации, вы чувствуете, что он готов снова броситься на колени, «готов снова спуститься в ад».

Женщина, – «belle dame sans merci» – прекрасная и безжалостная.

И еще одна, – пылкая «Мадлен» (Madeleine, 1962) – точно такая же. Кому незнакома эта картина – приличный молодой человек, явившийся на свиданье с букетом цветов и ожидающий возлюбленную? Но Мадлен раз за разом не приходит, и каждый раз букет летит в мусорный ящик. Он пропустил последний трамвай, кафе Eugène, где они должны были ужинать, закрылось… Он смущен и расстроен, но назавтра снова приходит и снова ждет ее.

Публика встречала его мазохистские любовные страдания с подозрительным энтузиазмом. В «Не покидай меня» (Ne me quitte pas, 1959) певец встает на колени, умоляя любимую не покидать его. Это поразительно. Он сам загоняет себя в угол, точнее, становится тенью своей тени, или нет, еще точнее: тенью своей собаки. Песня облетела весь мир. Одним она показалась грустной историей о страданиях, другим – гениальным объяснением в любви.

Фрэнк Синатра, Рэй Чарльз, Нина Симон, Том Джонс и многие другие раз за разом пытались достичь в If you go away силы воздействия, которой достигал оригинал Бреля. Другие шансоны Бреля также широко распространились: «Умирающий» (Le moribond, 1961) сделался мировым хитом под названием Seasons in the Sun (1974), Дэвид Боуи произвел фурор, исполнив «Амстердам», а Оливия Ньютон-Джон поставила публику на колени перед If we only have love[96] (Quand on n’a que l’amour).

Постепенно в его работах появляется герой, который решается наконец сказать «нет». В «Везуль» (Vesoul, 1968) это именно так. Вышедшая из-под контроля ссора с любимой подвигла героя на сопротивление. Она хотела увидеть Вьерзон, Везуль и Антверпен, она потащила его на концерт Жака Дютрона, а ведь у него были другие планы. Повторяя: Chauffe, Marcel, chauffe[97], Брель заставляет аккордеониста все ускорять и ускорять темп. Аккордеонист Марсель Аззола играет виртуозно. Герой песни как зачарованный спешит вслед за женой, темп песни ускоряется, и Брелю приходится применить свой фирменный прием, чтобы поспеть за ним.

В рефрене герой Бреля подымает свой голос против властной femme fatale: «Но теперь я говорю тебе, я больше никуда не поеду, предупреждаю тебя, я не еду в Париж!»

Наконец-то. Но после этой песни шансонье замолчал почти на десять лет. На время распростившись со своей карьерой исполнителя и привлеченный новыми возможностями, он перебрался в мир кино, сперва – как актер, а потом – и как режиссер, много времени отдавал хобби – автомобилям и самолетам, удалился на остров на краю света но, прежде чем умереть, успел записать еще один, свой лучший, альбом.

«Шесть футов под землей, но ты еще со мной»

Война в Ирландии, проблемы с деньгами, неверные женщины и все несчастья мира не могли отвлечь его от тоски по другу. На своем последнем диске Брель представил композицию «Плач по другу» (Voir un ami pleurer, 1977), где он оплакивает дружбу. Брель, как и Брассенс, – homme à hommes (истинный мужчина). «Я верю в своих друзей, как ребенок. Мир взрослых – унылое дерьмо».

Дружба для него – «испытание на верность в опасной ситуации». Однажды ты говоришь: «мне этот парень нравится», и с того дня он может себе все позволить.